Златовласка зеленоглазая

Мотэдиус смотрел на нее и все никак не мог поверить в случившееся. Первый шок он испытал, когда, зайдя в комнату, он увидел принцессу, разыскиваемую с утра буквально всей столицей. Вторым ударом стало известие, что никакая на самом деле это не принцесса, а его студент — Эриадор Аальст, немного застрявший, по его выражению, в ее облике. Сначала Мотэдиус подумал, что это розыгрыш, поскольку, как он ни смотрел на эльфийку, ничего, указывающего на то, что это парень, он не видел. Тут либо его обманывали, непонятно, правда, с какой целью, либо следовало признать, что Аальст настолько искусен в иллюзиях, что… что просто нет слов!

— Почему вы уверены, что это Эриадор? — обратился он к Стефании, надеясь получить доказательство тому, что это шутка.

— Э-э…э. Я с ней… гово…

— Мы с ней поговорили! — резко перебил ее Эриэлла-Эриадор. Причем сделал он это настолько быстро, что у Мотэдиуса возникло ощущение, что он просто заткнул рот Стефании, не дав той что-то сказать.

— Мы с ней поговорили, — повторив фразу, продолжил Эри, — о вещах, скажем так, известных только мне и ей. Я вам тоже могу кое-что пересказать, чтобы вы поверили. Например, разговор в вашем кабинете, где мы обсуждали вопрос проведения празднеств…

И Эри практически дословно пересказал часть разговора, случившегося не более как две недели назад.

«М-да… — подумал Мотэдиус, выслушав, — похоже, придется признать, что это действительно Аальст. Иначе как объяснить то, что эльфийка это знает? Никаких эльфиек тогда за столом не было!»

— Расскажите поподробнее все, что вы делали. Как создавали иллюзию, — попросил Мотэдиус Эриадора.

Тот, задумавшись на мгновение, отрицательно покачал своей золотой головой.

— Простите, но, к сожалению, не могу, — ответил он, — тайны дома. Семейные тайны. Вы понимаете?

Ректор понимал. Новые заклинания, придуманные магами, являлись их собственностью и принадлежали только им. Требовать раскрытия секретов не мог даже Верховный совет. Таков был порядок. И только в каких-то особых случаях, если дело, допустим, шло о вопросах спасения членов императорской семьи или вообще о спасении империи… Но на своей памяти Мотэдиус не мог припомнить, когда совет собирался по такому поводу.

— Как же я тогда смогу вам помочь, если не знаю, как и что вы делали? — нахмурился архимаг. — Но хорошо. Расскажите тогда все, что вы делали вчера. Кроме подробностей заклинания…

— Ну… вот… как-то так и получилось… — закончил свой рассказ Эриадор.

— Что ж, молодой человек. Что я могу вам сказать? — с сарказмом произнес Мотэдиус после некоторой паузы, во время которой он обдумал услышанное. — Могу вас, как говорится, только поздравить! Вы что же, думаете, правила — они для того, чтобы просто на стенке висеть? Так, по-вашему? Вчера вы творили заклинания не просто в пьяном виде, если судить по тому, что рассказывают об этой ночи в столице, а в невменяемом виде! Что вы в результате с собой сделали, одним богам известно! Неужели правила были просто так написаны? От скуки? Дабы занять студентов их зубрежкой? Нет! Нет и еще раз нет! Вы не первый такой, кто в алкогольном угаре мнил себя великим магом и творил безобразия налево и направо. И всегда это кончалось трупами и разрушениями! А «творец», проспавшись и протрезвев, отправлялся с утра на Камень слез… или вообще заканчивал свой жизненный путь, если продолжал упорствовать. Поэтому-то и был утвержден регламент поведения мага. И один из его пунктов — запрет на употребление алкоголя! А вы, грубо говоря, нажрались, простите, как свинья! И теперь просите помощи, будучи неспособными самостоятельно выбраться из того дерьма, в которое вы вляпались и втянули всех нас! Весь университет!

Ректор практически орал на своего студента, чего себе никогда до этого не позволял. Ну почти… Всякое бывало…

— Это же только подумать, во что вы нас всех втравили! — продолжил свой разнос Мотэдиус. — По городу разгромлены несколько трактиров! Драки! Побоища! Орки оскорблены! Гномы негодуют! Люди возмущены! В университете скандал! Лично меня вы выставили полным дураком! Весь двор, во главе с императорской семьей и эльфами, примчался спасать потерявшуюся эльфийскую принцессу! И что я должен был им говорить? Как я вчера, по-вашему, выглядел?! Я вас спрашиваю!!

Эриэлла улыбнулась печальной улыбкой одинокого цветка, обреченного на увядание в пустыне.

— И вы еще имеете смелость просить у меня помощи? — снизив уровень громкости, с угрозой в голосе задал вопрос Мотэдиус. — Господин Аальст, а вам не кажется, что это уже откровенная, оскорбительная наглость?