Златовласка

– Да. И мою сестру Эмили. Я и Эмили держал на руках.

– А Еву вы обнимали?

– Нет. Ева была… под покрывалом. Я… только Эмили. Я обнимал только Эмили.

– В какой момент?

– Я… Я поднял ее… она лежала на полу в дверном проеме.

– Вы теперь говорите об Эмили?

– Да, о ней.

– Что было на ней?

– Короткая ночная рубашка и… трусики.

– Какого цвета была ночная рубашка?

– Голубого.

– У нее были рукава?

– Нет.

– Какого цвета трусики?

– Не знаю.

– Во что была одета Ева?

– Не знаю. Она была укрыта покрывалом.

– Но Эмили в кровати не было?

– Нет.

– Когда именно вы направились в комнату, где спали девочки?

– После.

– После чего?

– После Морин.

– Зачем вы пошли в комнату девочек?

– Морин была мертва. Я хотел…

– Да?

– Я пошел повидаться с девочками.

– Вы по-прежнему держали в руке нож?

– Что?

– Нож. Был ли он…

– Да.

– …по-прежнему у вас в руке?

– Да.

– Вы все еще держали в руке нож?

– Да, я… по-прежнему держал его в руке.

– Итак, вы зашли в комнату к девочкам с ножом в руке.

– Да.

– Что вы сделали потом?

– Я заколол и девочек.

– Которой из девочек вы первой нанесли удар?

– Эмили. Она как раз стояла в дверях.

– Она встала с кровати и стояла в дверях, так?

– Она… да. Да, все так.

– Вы что-нибудь ей сказали?

– Нет.

– Сколько вы ей нанесли ударов?

– Много. Должно быть, много.

– Она кричала?

– Не помню.

– Что вы сделали потом?

– Я подошел к кровати, где спала Ева. У стенки. И ее тоже заколол.

– Через покрывало?

– Через.

– А потом?

– Ушел.

– Вы сказали, что обнимали свою сестру…

– Что?

– …Эмили. Вы сказали, что обнимали…

– Да, должно быть, это… это было… наверное, после того, как я заколол Еву, я… Когда выходил из комнаты, я… Эмили лежала на полу в дверях, и я… обнял ее, я… Опустился рядом с ней на колени и просто… обнял ее, и мне кажется, я плакал, мне кажется, я не переставал плакать. Потому что все было так чертовски печально… Так печально!..

– Что вы делали потом? После того, как обнимали Эмили?

– Я осторожно положил ее… Я опустил ее… снова на пол и ушел из дома.

– Через входную дверь?

– Нет.

– Вы не ушли той же дорогой, что пришли?

– Нет.

– Почему?

– У меня была кровь на одежде.

– Каким путем вы ушли?

– Через боковую дверь. Я запер ее за собой.

– Каким образом?

– Нажал и повернул кнопку на дверной ручке.

– Хорошо, вы вышли через боковую дверь, и куда отправились? Можете описать свой маршрут?

– Я пошел на запад по направлению к пляжу.

– Вы все еще держали в руке нож?

– Я… не помню.

– Вы можете сказать мне, где сейчас этот нож?

– Не знаю.

– Вы не знаете, куда подевался нож?

– Нет.

– А вы не оставили его в доме?

– Не помню.

– Может быть, выбросили где-нибудь в окрестностях?

– Не помню.

– Когда вы вышли из дома, вы случайно не направились к заливчику?

– Нет.

– И нигде рядом с заливчиком не проходили?

– Нет.

– Итак, вы не могли бросить нож в воду где-нибудь позади дома?

– Я не помню.

– Но вы точно помните, что не подходили к заливчику?

– Точно.

– Вы вышли из дома…

– Да. Обошел его и направился по Джакаранда-Драйв к пляжу.

– Нож все еще был у вас в руке?

– Наверное.

– Что вы сделали потом?

– Это частная собственность, которая принадлежит… Это боковая дорога к пляжу, она принадлежит людям, которые живут на этом участке. Частная дорога. При въезде поперек висит цепь. Я перелез через нее и пошел дальше через сосновый бор…

– Все еще держа в руке нож?

– Не помню.

– Продолжайте.

– Я вышел на пляж. Дорога выходит прямо на пляж…

– Да?

– …и некоторое время шел по пляжу.

– Все еще держа в руке нож?

– Дайте вспомнить…

– Не торопитесь.

– Должно быть, я бросил его в воду.

– В залив?

– Да. Пока я бродил, швырнул в залив.

– А потом?

– Я упал на песок и начал плакать. Немного погодя я поднялся и побрел обратно к сосновому бору. Там маленькая беседка прямо рядом с пляжем – ее построила ассоциация. Там стоит стол с лавочками по бокам. Я залез на стол и вытянулся, закинул руки за голову. Наверное, я собирался поспать. Я еще не осознал, что случилось. У меня не было никакого представления о том, что делать дальше.

– Что вы имеете в виду?

– Ну… Морин мертвая. И девочки. Я не знал, то ли мне… пойти в полицию и рассказать обо всем, то ли… просто подождать и посмотреть, как все обернется. Я не хотел идти в полицию, я боялся, что они меня изобьют или…

– Но ведь никто здесь не оскорбил вас, не…

– Нет-нет.

– …унизил.

– Нет, все отнеслись… Просто наслушаешься рассказов про полицию… А это… я думал, они могли бы… знаете… подумать, что я… знаете… что-нибудь сделал с… Морин.

– Что вы подразумеваете под «что-нибудь сделал»?

– Ну, вы же знаете?

– Не могли бы вы все-таки объяснить, что имеете в виду?

– Вы же сами знаете?

– Я в этом не уверен.

– Вы же знаете, она в одной ночной рубашке и все такое.

– Да, и что же?

– У полиции могла возникнуть идея, что я с ней что-то сделал. Ну, например, знаете, приставал к ней или что-нибудь еще?

– А вы приставали?

– Нет, сэр. Нет, что вы.

– Тем не менее, вы держали ее в своих объятиях? Вы обнимали ее?

– Да, но я не… знаете… я не делал… я не делал того, о чем могла подумать полиция, если бы я… если бы я пошел к ним и рассказал… рассказал им… о том, что произошло.

– Вы обнимали и Эмили, не так ли?

– Да, но я не…

– Продолжайте. Я слушаю.

– Ничего ей не сделал.