Злюка

— Сейчас поздно об этом говорить, — пожал плечами Иван. Он как будто ни о чем не жалел. — Да и в те давние времена, когда можно еще что‑то исправить, с медициной… не очень как‑то было. В нашем городе особенно. Надо было в Москву ехать, специалистов искать. Мама одна, работала. Кому со мной заниматься? Нет, Рита, ты за меня не переживай…

— А как же тебе права дали?

— Господи, ты смеешься, что ли… Спокойно дали, — со смешком произнес он. — Тем более что у меня знакомый в водительской комиссии был.

— Да, что я спрашиваю… Сейчас половина водителей, судя по всему, страдает дислексией. Ой, прости! Вспомнила московских бомбил…

— Да ничего.

— Останови здесь.

Иван послушно притормозил. Марго вышла из машины, направилась к мостику через крошечную речушку. Место было пустынное, заброшенное, но именно своей бесприютностью оно и поразило Марго.

Она приблизилась к железным перилам, оперлась о них ладонями (перчатки забыла в машине), посмотрела вниз. Речушка внизу была скована серым, потрескавшимся льдом, в который вмерз мусор. Сбоку, вдоль набережной, тянулись ветхие гаражи с ржавыми крышами. Судя по всему, ими никто не пользовался. Что скрывалось в их черных глубинах?.. Старый хлам или… что?

Захрустел слежавшийся снег — это Иван подошел сзади. Вытащил из кармана свои перчатки и принялся натягивать на руки Марго. Она молча, не сопротивляясь, позволила ему это сделать. «Это его брат. Его брат. Почти как он. Только в тысячу раз добрее!»

И тут с ней произошло нечто странное, необъяснимое. Она обняла Ивана, щекой прижавшись к его груди, и замерла. Он тоже ее обнял.

Так они и стояли вдвоем на мосту, обнявшись, неподвижно. «Я взрослая женщина, а веду себя точно девочка. Все ищу утешения… Нашла у кого искать! — поддела себя она. — У этого Ванечки, которого самого жалеть надо!»

Марго оторвала щеку от его груди, посмотрела снизу вверх.

Иван, щурясь от ветра, недовольно сжав губы, глядел вперед, куда‑то вдаль, где высились фабричные трубы. И он совсем не выглядел человеком, которого надо было жалеть. Он, правда, был сильным. Он не остался мальчиком со сломанной судьбой. Он стал мужчиной.

— Неуютное место, — произнес он. — Слишком мрачное.

— Я тоже так подумала. Я бы описала его в романе.

— Напиши лучше про что‑нибудь хорошее. Про лето, солнце и… про счастье.

— Ага, поняла. Он любит ее. И она его. Но им мешают. Этот маньяк, например, — сказала Марго и вспомнила Костю, любителя дешевых сюжетов.

— Ты правда хочешь его вычислить? — с интересом спросил Иван. — Было бы здорово. Наверное, это уродливый псих какой‑то…

— Нет, Ванечка, что ты! — засмеялась Марго. — Все маньяки выглядят очень приличными, достойными людьми. Именно на них и нельзя подумать, что это они совершали преступления!

— Идем в машину, ты замерзла.

— Ты обо мне так заботишься… Это расслабляет. Обо мне сто лет никто не заботился.

— Ты придумщица. Этого не может быть, — покачал он головой с искренним недоумением. — Мужчины, наверное, с тебя пылинки сдувают…

— Ой, не смеши! Ладно, поехали к вокзалу, там все посмотрим.

…Они остановились неподалеку от вокзала, за оградой, смотрели на людей. Гадали, кто мог бы быть маньяком, опять шутили, дурачились.

Марго не помнила, когда ей было так легко и просто с другим человеком. Ни злость, ни раздражение не посещали ее в то время, когда она находилась рядом с Иваном.

Потом они опять сидели в кафе, потом, когда наступил вечер, Иван отвез Марго домой. Они попрощались и договорились, что снова встретятся завтра.

«Джейн Остин». Производство — Великобритания, Ирландия, 2007 г. Режиссер — Джулиан Джарольд. В главных ролях — Энн Хэтэуэй. Джеймс МакЭвой. Смотреть онлайн.

* * *

Марго. Черновик романа «Я и Ты»:

«У бабочки, которая выбралась из кокона, оказались яркие, красивые крылья. Последняя стала первой.

Нет, очень многие из моих ровесниц точно так же, неожиданно, превратились в красавиц, расцвели. Но я все равно выделялась на общем фоне, потому что у меня проклюнулся еще и характер. Такой, что не дай боже…

Самой удивительно. Вот только что я молчала на людях, боялась спорить, застенчиво пряталась за чужими спинами… А теперь говорю в полный голос. Я не боюсь громко смеяться, шучу и могу быть дерзкой.

Я свободно общаюсь со своими одноклассниками (из тех, кто не уехал этим летом из города), встречаю знакомых из взрослых (соседа дядю Толю, маминых подруг, школьных учителей) — не стесняясь, болтаю и с ними.

Самая частая фраза, которую я слышу в то время: «О, Булгакова, так вот ты какая, оказывается!»

Я даже иногда спорю со своими родными — мамой и бабушкой. Нет, я не скандалю, не качаю права, как обычно это делают подростки, но я, что называется, показываю характер. Меня уже не заставишь делать что‑то против моей воли! Бабушку я быстро подчиняю себе, но мама… На ней где сядешь, там и слезешь. Поэтому именно с мамой я стараюсь сильно не конфликтовать. Я понимаю, что, если выведу ее из себя, она найдет способ меня приструнить.