Злюка

С самого начала не задалось. Ночью вышел из дома, чтобы дело до конца довести, а там, во дворе, — этот парень. И сразу к нему, к Анатолию, с расспросами. Пришлось домой вернуться, чтобы не привлекать к себе внимание. Мало ли… Запомнит этот парень, что Анатолий ночью куда‑то направился, привяжется потом. Нет, в таком деле нужна исключительная осторожность, чтобы ни тени подозрения ни у кого не возникло…

Анатолий пересидел ночь дома и выехал на следующий день, и — бац! — опять этот тип, Риткин приятель! И прямо за ним… Анатолий на строительный рынок — и тот за ним. Анатолий обратно — и тот обратно… Следил, что ли, гад? Или просто так тут околачивался?

Нет уж, лучше пока не ездить к гаражам, выждать. А то увяжется хвост… Но, с другой стороны, пойдет вот сейчас кто в тех местах, услышит чего… Или пацаны затеют в игры играть или наркоманы проклятые полезут в гаражи, а там… Хотя, может, и не найдут подпол. Или эта пигалица каким‑то образом от веревок умудрилась освободиться… Всяко может быть. Анатолий рассчитывал, что этой ночью смотается к гаражам, закончит все дела с Риткой, а нет…

Вообще, по‑хорошему надо было сразу ее придушить. Лежало бы тело, а от него, от тела, ни шуму ни гаму. Но Анатолий не был простым убийцей, он хотел, чтобы соседская дуреха все‑таки осознала свою ошибку, поняла, что всю жизнь занималась не тем, поразмышляла над своей никчемной жизнью. Нельзя сразу же наказывать, надо, чтобы люди и раскаяться могли перед смертью.

Чем дольше жил Анатолий, тем сильнее был недоволен существующим порядком вещей. Закон в этом мире не действовал, порядка не имелось.

Проститутки прямо в открытую на главной площади, у вокзала, тусовались. Люди приезжают, значит, к ним в город и что видят первым делом, сойдя с поезда? Видят эти рожи размалеванные. Что о городе подумают? Потом, сами эти падшие женщины. Работать не хотят, насквозь порочные. Такие не должны жить. Все они мертвые уже!

Интим‑магазины какие‑то открыли. Как не стыдно!

А богатеи? Наглые, охамевшие… Сидят в главном зале «Центрального», в креслах, под пальмами, черную икру ложками жрут. Позакрывать к чертовой матери все эти рестораны с гостиницами!

Ездят на крутых тачках, подрезают нагло, смеются над теми, у кого машины попроще…

И простые люди тоже испортились, совесть потеряли. Гадят там, где живут. Мусор до урны донести не могут! За псиной в родном дворе прибрать отказываются. А молодежь какая пошла? Сидят в скверах и пиво пьют. И ржут, и матом на тех, кто им замечания делает… Тьфу!

Девчонки, совсем молоденькие, дети еще, а туда же — мини нацепили, глаза накрасили, пошли по рукам. Куда их матери смотрят?

Почему жизнь так испортилась, почему люди вокруг превратились в скотов? Мужчина сначала связывал это с перестройкой, с тем, что разрушили социализм и вместо него построили капитализм… Но лишь недавно понял — нет, дело не в этом. Вон есть капиталистические страны, а люди все равно там прилично живут, мимо урны плюнуть боятся. Не‑ет, брат, тут в чем‑то другом закавыка!

Здесь надо отметить, что телевидение, и вообще нынешнюю культуру, Анатолий тоже никогда не одобрял. Показывают по зомбиящику всякую дрянь. Лучше не смотреть.

Но он‑то не смотрит, хорошо, а другие? А молодежь? Дети? Анатолия на днях буквально озарило, когда он с теткой той, случайной знакомой, поговорил. И понял, в чем причина беспорядка, царящего вокруг, — все дело в культуре. В книгах и в тех передачах, что по зомбиящику крутят.

Средства массовой информации — вот главный виновник.

Именно из‑за них люди портятся. Молодежь порочной становится, а богатеи наглеют. Итак, если кто и виноват в том беспорядке, что вокруг творится, так это кино с телевидением. И книги.

Главное, одна из представительниц этой самой «культуры», оказывается, проживала по соседству. Ритка Булгакова. Вроде приличная на вид. Но, оказалось, она порнографию пишет… Стыдоба. Значит, Ритка тоже из тех, кто во всем виноват. От которых надо мир избавлять.

Да‑да, нет смысла стрельбой по воробьям заниматься. Надо не шины «Мерседесам» прокалывать, не проституток душить, а именно тех уничтожать, от кого все зло идет, из‑за кого богатые наглеют, а бедные теряют совесть. О, мысль! Было бы здорово, например, Останкинскую башню взорвать. Сразу бы жизнь в стране наладилась.

…Анатолий перекусил наскоро яичницей и вышел из дома. Сел в машину, выехал и опять того типа за углом увидел — в синей «реношке». Плохо. Но отступать поздно. Куда дальше тянуть‑то?

Все‑таки решил ехать. На перекрестке осмотрелся — вроде «Рено» тот с места не тронулся, так и остался там, возле дома, стоять. Но на всякий случай Анатолий принялся петлять по городским улицам. Когда окончательно убедился, что «хвоста» за ним нет, направился в нужную сторону.

Окраина, пустырь. Вон и гаражи. Их в конце семидесятых построили, одно машино‑место и Анатолию выделили, как передовику производства. Как раз в восьмидесятом, летом. Навсегда запомнилось. В то лето Олимпиада в Москве была, а еще Высоцкий умер. А еще… А еще они с Любой тогда познакомились.

С Любовью…