Зло

В конце концов парень естественно выполз из квадрата. Его кровоточащие раны, насколько Эрик мог судить, не были опасными, и, вероятно даже, ничего не требовалось зашивать. И плакал он наверняка больше от унижения, чем от боли. Он лежал, всхлипывая, внизу у бетонной плиты, когда Левенхойзен в победном экстазе подошёл к краю квадрата со стороны публики из реальной школы.

«Так будет с каждым, кто позволит себе тявкать на старших, знайте это!» — крикнул он с триумфом.

«Может, ещё кто-то хочет…» — продолжил Левенхойзен, и одновременно создалось впечатление, что он чуть ли не прикусил себе язык. Эрик мгновенно воспользовался шансом.

«Да, разумеется, Левенхойзен, я готов!» — крикнул он из толпы учеников реальной школы с самой вершины холма.

После коротких мгновений тишины послышались смешки среди окружавших его парней. Левенхойзен замер, как будто его превратили в каменную статую.

«Ну!» — крикнул Эрик.

Смешки превратились в смех. Сначала ржали несколько мальцов, но скоро холм сотрясался от рева всей реальной школы. Даже парень, только что получивший трёпку, встал и хихикал, шмыгая носом.

Эрик взвесил варианты. Он мог бы пробраться сквозь толпу вниз и шагнуть в квадрат. Тогда, вероятно, Левенхойзену с товарищем пришлось бы остаться, а Эрику — поколотить обоих. Но тут таилось что-то очень неприятное. По многим причинам казалось невозможным повторять предыдущую битву. Интуиция подсказывала ошибочность подобного продолжения.

Или товарищ смылся бы, и волнующая идея столкновения отпала сама собой, а встреча на ринге вылилась в обмен «любезностями».

Но, как определил для себя Эрик, лучшая альтернатива состояла в том, чтобы заставить Левенхойзена отступить на глазах зрителей.

«Эй! — крикнул Эрик снова. — Мне показалось, что некая крыса, слышишь, Левенхойзен, КРЫ-СА, затеяла дать взбучку кому-нибудь из реальной школы. Я перед тобой, только позови, и я приду. Поторопись, Левенхойзен, маленькая крыса, я дрожу от нетерпения!»

Смех волнами обрушился на Левенхойзена. Даже публика из гимназии оказалась бессердечной настолько, что возможность развлечься поставила выше чести своего соученика.

«Ах, чёрт, мы займёмся этим в другой раз», — пробормотал Левенхойзен достаточно громко и без особой убеждённости в голосе.

А потом он убрался из квадрата под аккомпанемент смеха и издевательских криков о крысе. Эрик остался очень доволен. Это выглядело гораздо лучше, чем выигранный бой. Совету предстояло стать предметом насмешек, лучше и не придумаешь. И тогда…

И что, собственно, могло случиться тогда? Эта идея чего-то стоила, пришло в голову Эрику. Здесь было над чем поработать.

Я полагаю, ты должен наплевать на это, Эрик. Зачем, собственно, забивать голову такими идиотами, зачем вообще волноваться в твоём положении? Ты ловко поступил с Левенхойзеном и ещё больше упрочил свои позиции. Понятно, что никто никогда не потащит тебя в квадрат, пока ты ходишь в эту школу. И ты можешь избежать всех горчичников и прочего в столовой, и они не могут угрожать тебе более чем арестом. Ты уже победил в определенном смысле, тебе бесспорно пришлось заплатить какую-то цену за свою победу всеми лишениями выходных. Но ведь вполне можно использовать время под замком для учёбы, поскольку ты всё равно помешан на спорте и тренируешься так много вечерами. Да и потом, если вспомнить о твоём нежелании ездить домой, все выглядит не столь и трагично.