Зло

Эрик скорее слышал, нежели чувствовал, как башка мотается из стороны сторону. На правой руке Силверхиелм носил большую печатку с фамильным гербом, она-то и оставляла раны. Спустя немного Эрик, вероятно, сказал что-то, потому что один из боковых угодил с такой эффективностью (поскольку Эрик не сжал челюсти как раз тогда), что один клык оказался выбитым и остался лежать во рту. Следующий пришелся по носу. Эрик услышал хруст и заставил себя не наклоняться вперёд, продолжая стоять прямо, несмотря на хлынувшую кровь. Это привело Силверхиелма в неистовство. Страх и агрессивность породили в нем взрыв энергии. Последовала череда боковых ударов. Печатка вскоре разорвала Эрику угол рта.

Эрик, или человек, стоявший рядом с ним, имел слабое представление об оголтелой публике на стульях, о том, что директор и учитель продолжают поедать свой ужин как ни в чем не бывало. Как и о том, что руки Силверхиелма давно залиты кровью, и красные брызги разлетаются на два ближних стола. Весь префект преобразовался в большое расплывчатое пятно. Не падать, думал Эрик, только не упасть. Кровь бежала тёплым ручейком вниз по лицу и подбородку, вымочила красную рубашку. Неожиданно все стихло, и он увидел запыхавшегося Силверхиелма с опущенными руками.

«От тебя воняет дерьмом», — прошипел он, отхаркнувшись кровью.

Силверхиелм взревел, давая старт новой серии боковых. В ответ Эрик изо все сил сжал правой рукой левое запястье. Столовая плыла перед глазами.

Потом он услышал, как совершенно чужой голос сказал что-то Силверхиелму, и тот остановился.

Голос принадлежал директору. Который больше не мог сидеть и притворяться, что ничего не происходит. Ведь брызги крови попадали ему в тарелку. Он поднялся и велел соперникам следовать за собой.

В синем тумане Эрик видел, как Силверхиелм двигался за директором, сам он брел позади, стараясь не упасть. Он заставлял себя идти, хотя ноги ощущались привинченными к полу, который, казалось, ниспадал под углом в сорок пять градусов.

Каким-то образом он, как ни удивительно, сумел протиснуться меж двумя столами. Подойдя к месту Силверхиелма, остановился и выплюнул зуб вместе с кровью на его тарелку.

Как только они втроём покинули трапезную, директор сразу же затворил раздвижные двери и сказал что-то, чего Эрик не понял. И префект отозвался чем-то, также оставшимся неясным. Потом директор объявил, вероятно, что Эрик должен исчезнуть из столовой (собственно, они ведь уже покинули её) и вымыться. Двери открылись и закрылись снова, и Эрик остался один.

Ноги медленно подогнулись под ним. Он опустился на колени и какое-то время рассматривал одним глазом (он, очевидно, только им и видел) кровавую лужу, которая разрасталась на паркете.

Спустя пять минут, или же прошло только полминуты, он добрался до туалета под столовой и открыл кран с холодной водой. Раковина стала красной от крови, и он старался не смотреть в зеркало перед собой. Потом взял несколько бумажных полотенец, сложил их вместе и, намочив, прижал к лицу. Сел, наконец, откинув голову назад.

Затем он пошёл через пустой двор в сторону бассейна и кабинета медсестры. На двери санчасти висела бумажка, сообщавшая: «Входите» и «Скоро приду». Он вошёл и лёг на зелёную кушетку, покрытую сверху клеёнкой. Вместе с приходом боли к нему стала возвращаться способность мыслить. Человек, который все это время был рядом с ним, соединился со своим телом.

«Шлем из Дерьма, — успел он подумать. — Теперь тебя всегда будут звать только так и не иначе».

И впал в забытье.

Очнувшись, обнаружил над собою лицо медсестры. Она собиралась промыть раны тампоном, который держала в длинном пинцете.

«Господин пришёл немного раньше, чем я ожидала. Я надеялась, что это произойдёт после ужина», — сказала медсестра.

«Они, скорей всего, тоже на что-то надеялись», — пробормотал Эрик, едва ворочая языком.

«Машина скоро придёт, — сказала медсестра, — потому что здесь больше, чем я могу залатать. Твой товарищ принёс новую рубашку, может, стоит надеть её, чтобы ты выглядел более представительно во Флене?»

Потом он сидел в темноте на заднем сиденье такси с гудящей головой и привкусом крови во рту. Ощутил, как возвращаются мысли. Дышать через нос не получалось, а при вдохе через рот ужасно ныло в месте, где ещё недавно находился зуб. Но он, вероятно, заснул, потому что, когда добрались до больницы, показалось, что дорога отняла лишь несколько минут.

Потом увидел себя при ярком свете в приёмнике скорой помощи, на такой же зелёной кушетке с клеёнкой, как в медпункте.

У врача были очки и белая борода. Вроде как у Джорджа Бернарда Шоу, подумал Эрик.

«Это результат падения на какой-то из лестниц Щернсберга, как я понимаю, — сказал классик, подняв шприц с обезболивающим к свету и выдавив тонкую струйку в воздух. — Не двигайся сейчас, мы сделаем тебе обезболивающее. Сестра, приготовьте ещё шприц. Ага, молодой человек, вот и первый укол. Крутые лестницы у вас в Щернсберге, не правда ли?»

Эрик не ответил. Врач всадил иглу куда-то в щёку под левым глазом.

«Многго ннадо шить?» — промычал Эрик.