Зло, 100%

Он взял кинжал, который Тоди положила на бревно, сунул его в ножны и махнул ей, чтобы она шла за ним. Она вскочила на ноги и улыбнулась. Они собирались провести ещё день в тяжёлых трудах. К концу дня хижина была готова к установке стропил и перекрытию крыши. Ещё три дня заняло у них завершить крышу. Тоди взобралась на чердак и села на краю люка, болтая ногами.

– А что будет на чердаке? – спросила она.

– Сначала мы замажем все щели раствором из песка и извёстки. Потом мы смешаем мох с землёй и заполним всё до уровня балок. Наконец, мы положим поверх ещё доски, чтобы ты могла по ним ходить.

– То есть на чердаке будет ещё одна, маленькая комната?

– Так я и намеревался. Там мы сможем сушить одежду, вместо того, чтобы занимать место на первом этаже.

– Зимой, конечно?

– Конечно! А летом и осенью мы будем сушить там грибы и ягоды на нитках или в подносах, если белки, птицы и мухи не смогут туда попасть.

– А где мы подносы возьмём?

– Помнишь бересту?

– Помню.

– Ты и я сделаем их, заплетя края листов полосками.

– Эй, Сареф, ты же из города. Откуда ты столько знаешь про жизнь в лесу?

– Ничто не длится вечно, дружок. Я всегда предполагал, что если бы я оказался в лесу надолго, то мне бы понадобились эти знания. По правде говоря, я провёл в лесу довольно длительное время за свою жизнь, до и после войны. Особенно после…

Сареф замолчал, глядя вдаль, через дверь, наружу. Тоди сначала ждала, что он продолжит, но потом спустилась, подошла к нему и взяла его за руку. Он посмотрел на неё и улыбнулся.

– Надолго я задумался? – спросил он.

– Не так уж надолго. На минуту или меньше. Ты о чём думал?

– О многих вещах, людях, местах.

Его уклончивый ответ подсказал Тоди, что ей наверное не следовало допытываться, и она просто стояла рядом, глядя на цвета приближающегося заката в небе. Сареф вспомнил, как он впервые вышел в лес после того, как первые кварталы города были построены.

Когда Сарефу исполнилось двадцать пять, он перехватил слух о каких-то поселенцах. Это был лишь слух, но описание той пары совпадало с его родителями, и слабая надежда затеплилась в его душе. Точно зная, что они не могли выжить, он тем не менее просто не мог упустить возможность воссоединиться с ними. Он готовился почти год, и только когда всё было готово, он отправился в путь. Он почти попался банде мародёров. Многие из них тогда носили огнестрельное оружие. Тогда он не мог просто смело расхаживать где угодно. Он крался по лесам, прятался в канавах и руинах и пережидал под покровом зарослей и развалин, пока мародёры не пройдут.

Когда, спустя две недели рыскания по лесу, он, наконец, нашёл то самое место, пара поселенцев тепло приветствовала его, но они не были его родителями. Они хотели бы быть ими, как только он рассказал им, кем он был и почему пришёл их проведать, но не могли. Они потеряли двоих детей во время второй волны, пока сами были на даче на одиноком, безлюдном озере. Он помог им вырыть колодец, что заняло несколько недель, и когда он уходил, они настояли, чтобы он взял окорок. Сареф приходил к ним ещё несколько раз, пока муж не умер, а затем он помог жене переселиться в Город. Она пережила мужа на несколько лет, но жизнь в Городе всегда казалась ей чуждой, до самого конца.

Воспоминания отхлынули, и Сареф встряхнул головой. Он изменился, и жизнь его изменилась. До того, как он встретился с Тоди и обзавёлся домом, он никогда не позволил бы себе так погружаться в свои мысли за Городом. Только что он понял, что следовало снова закалить себя.

Из брёвен потоньше и горбыля, оставшегося от строительства хижины, они построили сарай для Лили и Пятнистого с дополнительными яслями, широкими свесами и навесами с обеих сторон. Там Сареф сложил поленницы дров и поставил тележки. Он оставил окна на обоих фронтонах и загородил их сетками, сплетёнными из ивовых прутьев, чтобы не допустить летучих мышей. Пора было запастись таким количеством сена, которое они только могли бы добыть, и это занимало почти всё их время. Когда Тоди робко спросила, сколько им было нужно, Сареф погрузился в расчёты. Получалось, что его отсутствие должно было занять до десяти дней, если бы всё шло по его плану. У них было сена как раз на столько времени, и он предложил удвоить это количество до его ухода, но разделить время между сенокосом, сбором ягод и рыбалкой. Они использовали всё место в сарае, оба чердака и даже обе тележки для сушки свежего сена.

– А что если ты задержишься? – спросила Тоди.

– Опоздание не станет большой бедой, – ответил Сареф. – Если я опоздаю на день, три, или даже семь, то ты будешь волноваться, но если я вообще не вернусь, ты умрёшь с голода. Вот это будет концом всего.