Зло

— Это ты у Щелокова его стер. А у Андропова оно навечно осталось. А жаль. Двинул бы я тебя на большую работу. Ну что делать. Слава богу, в группу советников удалось тебя протащить, так что в этом месяце начнешь оклад получать, да к кормушке я тебя прикрепил. Только харчи получай не на Грановского, там народ больно кастовый. На Серафимовича отоваривайся.

— Спасибо, Матвей Кузьмич. — Шорин привстал.

— Да сиди ты, Сашка, сиди спокойно. Ты в прошлый раз хлопотал за каких-то евреев, которые трикотажный цех в Салтыковской больнице организовали.

— Золотое дно, Матвей Кузьмич, очень надежные дельцы.

— Так вот машины эти вязальные из ФРГ им отгрузят. Пусть работают. А благодарность в другом виде нужна.

— Как скажете.

— На эту сумму пусть старых камней в хорошей оправе купят.

— Сделаем.

— Теперь вот что, ты вокруг себя оглядись, лишних людей отсеки. Не нужны они тебе. Сам-то плох. Если удастся вместо него Черненко протащить, то тогда мы в большом порядке будем. Ну а если главный чекист придет, тогда времена суровые настанут.

— Все сделаю, Матвей Кузьмич.

— Ну, что твой журналист?

— Пока не знаю.

— И не узнаешь, меньше бабу свою слушай. Ты же бывший чекист. Как мне стало известно, сидит он тихо в детской спортсекции и нос высунуть боится. Пусть работает. Потом поможем ему, такой парень нам вполне сгодиться может. Ну, иди, а то у меня дел невпроворот.

В машине Шорин распустил узел галстука, расстегнул воротничок. Вот же сука зажравшаяся, двести тысяч получил и хоть бы глазом моргнул. Восемьсот кусков в год он от Шорина имеет да плюс редкие украшения. Одного Фаберже за это время несчитано получил, и все ему мало.

Интересно, куда он деньги девает? Детей нет. Жена умерла. Любовница? Вряд ли. Это бы Шорин непременно узнал. А может быть, мальчики? Нет, вряд ли. Слишком уж Рытов о своем имидже печется. Есть у него баба. Есть. Только вот кто?

Сегодня Ельцов проводил спарринги. На ринг впервые должны были выйти шесть новичков. Юрий тщательно подбирал пары. Противники были приблизительно равными. Правда, у каждого имелись свои недостатки, но они устранятся в будущей работе.

Первыми нырнули под канат два неплохих пацана Коля и Алик. Защитные шлемы делали их похожими на инопланетян. Алик часто дышал, шмыгал носом, волновался, а Коля был флегматичен и спокоен. Но Юрий знал, что за видимым спокойствием скрывается некая, правда пока ни на чем не основанная, уверенность в собственной силе.

Действительно, Коля был прекрасно физически развит, но это одновременно становилось и его слабым звеном. У него были тяжелые ноги. Парень малоподвижен, а это один из самых больших недостатков боксера.

— Ну, освоились? — спросил Ельцов, глядя, как пацаны пробуют ринг боксерками.

Пацаны затрясли головами, капы с непривычки мешали им даже мычать.

— Боксеры на середину! Поприветствуйте друг друга. Алик, не пытайся пожать Коле руку, ты не теннисист. Коснитесь перчатками и достаточно!

Ельцов вспомнил, как много-много лет назад он так же впервые вылез на ринг и топтался растерянно, не зная, что делать.

— Бокс.

Алик сразу же пошел в атаку, пытаясь достать Колю правой, и, что самое невероятное, достал. Коля сделал шаг назад, опустил на секунду руки, и Алик провел серию, четкую, словно на лапах работал.

Коля закрылся, уходя от ударов. Он практически не двигался, позволяя противнику постоянно атаковать его.

— Коля, двигайся, двигайся! — крикнул Ельцов.

Юрий не увидел удара, настолько он был стремительным и резким. Алик сидел на полу, странно тряся головой. Коля спокойно уходил в свой угол.

— Стоп!

Юра вспрыгнул на ринг, поднял Алика.

— Ты как, дружище?

— Ничего, Юрий Петрович, только перед глазами все плывет.

— Давай к врачу.

— Не надо, я уже пришел в себя.

— Нет, дружок, надо. Это первый нокдаун в твоей жизни. Он может стать последним.

— Почему так случилось, Юрий Петрович?

— Ты увлекся атакой и забыл о защите, малыш. Марш в медпункт.

Он подошел к Коле, снял шлем, вынул капу, начал расшнуровывать перчатки.

— Отличный удар. Превосходный. Но такой фокус проходит только с неопытным бойцом. При твоем ударе необходимо не просто передвигаться. Нужно порхать по рингу, тогда ты станешь особенно опасным для противника. Иди в душ.

Ельцов спустился в зал.

— Браво, — сказал кто-то за его спиной.

Юра оглянулся и увидел Сергея Сергеевича.

— Браво, — повторил тот, — из этого мальчика может получиться новый Николай Королев. Вы помните его?

— Конечно, Сергей Сергеевич.

— Здравствуйте, Юрий Петрович. Вот я и увидел своими глазами то, о чем так много судачат в Москве.

— Что именно?

— Опальную звезду журналистики, ушедшую в тренеры.

— Ну и как вам показалось?

— Нормально. Настоящий мужчина всегда сильнее обстоятельств. Вы многого добьетесь и на тренерской работе.

Ельцов посмотрел на этого респектабельного благодушного человека, эдакого доброго наставника молодежи, и еще раз подивился хитросплетению жизненных обстоятельств.

— Знаете, чем дольше живу, тем больше убеждаюсь, что успехи приходят за счет неудач других.

— А вам до них какое дело? — удивился Сергей Сергеевич.

— В принципе никакого.