Зло

Мишка не стал говорить Жорику о людях, которые все три дня так неудачно «пасли» его. Кто его знает, а вдруг и его гостеприимный хозяин в деле с этими козлами. Не верил Махаон никому. Особенно ворам. Ему давно предлагали «короноваться» и стать вором в законе, но Мишка не хотел этого. Не устраивали его никакие законы, ни ментовские, ни воровские. Он сам по себе жил. Работал без подельников, никого не сдавал, в драке был свиреп и неукротим, как-никак бывший боксер. На правила воровские не ходил, незачем ему заниматься разводками и решения выносить. Сам он жил правильно и за себя на любом толковище ответить мог, да и многие авторитетные воры за него держали мазу.

Часов в двенадцать появился озабоченный Жорик. Он был расстроен и не скрывал этого.

— Дело делаем сегодня вечером, — сообщил он.

— Что-то ты смурной, Жорик, — засмеялся Мишка, — не хочешь от своего добра очко ментам подставлять.

— А ты хочешь?

— Мне деваться некуда. Меня с кичи для этого сдернули.

— И я не хочу, — честно признался Жорик, — да тоже деваться некуда.

— Значит, держит тебя Ястреб?

— Держит.

— Ну, говори расклад.

— Рядом с банком дом выселенный, они крышами соединены. С крыши попадаем в комнату. Там раньше учебный класс был. Сигнализации нет. Шестерки пол пробивают и уходят. Мы идем с тобой. Ты спускаешься по веревке, вскрываешь сейф.

— А менты?

— Им не до нас. Они во дворе свадьбу начальника охраны праздновать будут.

— Чудны дела твои, Господи, — Мишка перекрестился. — Такое только у вас, у зверьков, возможно.

— Не обижай, дорогой.

— Так я не со зла, от зависти.

— Каждый народ по-своему живет.

— Это уж точно.

— Так ты готов?

— Как юный ленинец. — Мишка поднял руку в пионерском приветствии.

— Тогда переодевайся. — Жорик подошел к шкафу, вынул тренировочный костюм.

— Нет, Жорик, — Мишка махнул рукой, — у меня примета верная: в чем одет перед делом, в том и иду.

— А как же ты в ювелирном на Арбате завалился?

— По дурости комбинезон напялил.

Жорик замолчал. С одной стороны, Ястреб велел, чтобы они с Мишкой в тренировочных костюмах были. Но он был вор, а значит, безоговорочно верил в приметы, талисманы, гадания. Доводы Мишки перевешивали доводы Ястреба, и Жорик сказал:

— Делай, как знаешь. Как тебе Болдоха подскажет. Только ксивенку, что тебе сделал Ястреб, оставь дома.

— Неужели я ее светиться на дело возьму?

— Тогда отдыхай. Обедать будешь?

— Нет, только чаю попью. Я на дело впроголодь иду, как волк.

Жорик засмеялся, сверкнув золотыми зубами. Он ушел, а Мишка лег на диван, взял найденную на полке книгу «И один в поле воин…» и читал до вечера. Когда стемнело, он проверил инструмент, спрятал в поясе, надетом на голое тело, паспорт — подарок дружка Ашота — и деньги. Оделся.

Внезапно набежали тучи, и по подоконнику барабаном застучали дождевые капли. Мишка подошел к окну. Во дворе стояла плотная стена ливня. Это был особый, короткий и сильный южный дождь. Он словно светился в темноте, в огне фонарей, казался голубовато-чистым. Давно он не видел таких дождей. Там, на Севере, они были затяжными и пугающе темными.

Дождь перед делом — к удаче. Хорошая примета. Значит, бог бродяг Болдоха посылает ему весточку, обещает, что сладится нынче вечером всё.

Ливень прекратился так же внезапно, как и начался. Только со звоном падали капли в стоящие под водостоками кадушки.

Мишка закурил. В сыром воздухе запах табака был особенно резким — давал понять, что дух его был лишним в этом буйстве ощущений.

— Пошли, — сказал вошедший в комнату Жорик, — пора, Миша.

Махаон вынул из кармана ксиву, сделанную Ястребом, положил на стол. Жорик мазнул по паспорту глазами, но сделал вид, что совершенно не придал этому значения. Они вышли в сад, в мир необычайных после дождя запахов. Цветы благоухали нежно и остро.

— Как пахнет, а? — хлопнул Мишку по плечу Жорик.

— Как в крематории.

— Ты что, ты что… — Жорик сплюнул через левое плечо и перекрестился, — не говори так, а!

У калитки их ждала машина. Ехали долго, петляли по улицам. Наконец, у мрачного четырехэтажного дома машина остановилась. По черной, вонючей лестнице они поднялись на чердак.

— Пришли, — вздохнул Жорик. — Теперь будем ждать.

— Твои шестерки где?

— Уже работают.

Обычно курить очень хочется, когда нельзя. Мишка это знал по богатому жиганскому опыту, поэтому он достал спичку и начал перекатывать ее зубами. Ждать и убегать для него — дело привычное, вот догонять он не умел. Откуда-то доносились звуки песен. Видимо, мусора серьезно гуляли во дворе банка. Почему-то Мишке внезапно показалось, что жизнь его остановилась. Встала, как дрезина, упершаяся в рельсовый ограничитель. Словом, эта ночь разорвала ее на две части. В одной осталось все его прошлое, другая обещала быть необыкновенно прекрасной.

Он знал, что сделает со своими деньгами. Четвертак, полученный сегодня от Жоры, да двадцатник в заначке дадут ему возможность пожить неплохо. Он не поедет в Сочи с Жорой, а рванет в Ялту, к старому дружку. Домик маленький купит, на работу устроится. А там посмотрит. Южная жизнь — веселая, легкая, как конфетти. Посмотрим, как сложится. Посмотрим.