Зло элитных сердец

Оттолкнувшись, я очутилась в одной из палат, где мой взгляд сразу же приклеился к родителям и ко мне самой, лежащей на больничной койке и подключённой к аппарату ИВЛ…

Я будто приросла ногами к полу, наблюдая за собой со стороны…

Я умерла?

В голове, словно пчёлы, роились вопросы, создавая белый шум и возвращая способность чувствовать боль. Как это случилось? Почему я здесь оказалась? Как получить ответы?

«Мама! Папа!» — Открыв рот, я не смогла произнести ни звука, а лишь упала на колени, глядя на страдания своих родителей.

– Мы так виноваты перед тобой, дочка! – Сотрясаясь от рыданий, мама крепко сжала мою ладонь, уткнувшись в неё лицом.

Отец встал за её спиной и успокаивающе приобнял за плечи, проговаривая, что всё будет хорошо.

– Если бы мы не настояли на той школе, где тебе испортили жизнь! Если бы мы не отпустили тебя так далеко, а были рядом! Если бы мы не приняли эти чёртовы деньги, а выбросили их! Ты бы была счастлива сейчас, не лежала тут… Прости нас, доченька… Прости, пожалуйста…

Смотреть на страдания родных людей очень тяжело. Каждый всхлип, каждая капля слёз и горестный вздох рвали мою душу на мелкие кусочки. Горе снова затопило меня, переливаясь через края. Однако заплакало не только моё ментальное тело, но и я настоящая.

– Милый, что это? – Мама подскочила со стула, промакивая салфеткой влагу с моего лица. – Она просыпается?

– Она слышит нас, Саманта. Возможно, она даже рядом с нами сейчас, и ей очень больно наблюдать за всем этим со стороны. Поэтому ради неё надо взять себя в руки и верить в лучшее.

В этот момент в палату ворвались доктор с медсестрой, видимо, получив зашкаливающий сигнал от аппарата, и они установили мне капельницу. После чего врач достал маленький фонарик и, склонившись надо мной, проверил поочерёдно реакцию зрачков. Это вызвало яркие вспышки перед глазами, от которых я болезненно зажмурилась в ментальном теле.

– Доктор, – с надеждой обратилась к нему мама. – Как долго она ещё пробудет в этом состоянии?

– Кома – состояние непредсказуемое, миссис Мур. Пожалуйста, наберитесь терпения, ей сейчас очень важна ваша поддержка. Ведь обязательно должно быть что-то, ради чего ей хотелось бы вернуться.

Кома? Не может быть…

Родители сильно изменились внешне с последней нашей встречи на Рождество. Они буквально постарели, прибавив к своим годам лет десять. На головах появилось ещё больше седины, лица осунулись, пролегли глубокие морщины на переносице и тёмные мешки под глазами. Видимо, пережитый стресс сыграл свою роль.

Дальше всё происходило как в ускоренной съёмке, лишь замедляя события на важных для меня моментах.

– Привет, Алана, это снова мы. – Джесс сидела рядом, поправляя мне волосы и укладывая их красиво на подушке, а Алекс стоял у изножья койки с букетом цветов, которые в палате уже некуда было ставить.

Подруга улыбалась через силу, скрывая всю боль, копившуюся внутри, но дрожащий подбородок и заплаканные глаза выдавали, как ей было тяжело.

– Как ты здесь, милая, не одиноко? Нет? А мне одиноко… мне так плохо, Алана… – Её голос дрожал, и я буквально ощутила трепет внутри себя.

– Ты обещала не плакать при ней, – напомнил Алекс, но Джесс лишь отмахнулась.

– Да помню я, помню… прости, Алана.

Я не могла поверить, что сомневалась в их искренности. Мне стало стыдно за свои мысли. Однако никто так и не обмолвился о том, что же случилось. За всё время, пока я здесь находилась, меня навестили практически все: мои родители прилетели, бросив все дела в Нью-Йорке, Джессика и Алекс, семья Нортонов, даже Шейла принесла красивые цветы. Были все, кроме него… Однако Джессика сама начала разговор о Майке:

– Майк любит тебя, Алана. Правда любит. Он корил себя за свой поступок и винил в произошедшем. Сейчас он не может прийти, но не по собственной воле. Майк узнал правду о твоём прошлом, и после этого кое-что произошло. Сейчас он под стражей, но ты не волнуйся, Аманда поможет ему.

Услышав об этой новости, меня – наблюдателя – словно в тиски сковало, а настоящая, физическая кисть руки дёрнулась от напряжения. Джессика лихорадочно стала звать кого-нибудь из медперсонала, чтобы сообщить об этом, но мне уже стало всё не важно.

По ту сторону жизни время текло иначе. Я словно пребывала во сне с яркими картинами, эпизоды которого перемежались пустотой, поэтому я понятия не имела, сколько времени прошло в настоящем. Но стоило мне снова вернуться в палату, как я заметила, что рядом со мной кто-то находится, но не могла сначала рассмотреть лица. Изменив угол обзора, узнала: Майк… Он сидел на стуле рядом с койкой и держал меня за руку, при этом, закрыв глаза, без конца что-то нашёптывал. В этом измерении даже слух напрягать было не надо, я всё чётко слышала.

– Почему ты молчала? Чего ты боялась? Мои чувства бы не изменились, но мы бы избежали всех обрушившихся на тебя проблем… Я бы нашёл решение, уберёг. Я сделал бы всё для тебя, Алана. Вернись ко мне, любимая… Пожалуйста, я так скучаю… Всё ложь, до единого слова. Спора нет и не было. Я люблю тебя. Пожалуйста… Пожалуйста… Пожалуйста, не уходи.