Зло из глубины веков

Гулкое эхо уже, наверное, не меньше часа отсчитывало его шаги. За спиной в темноте уже успел остаться не один километр ведущего его по подземелью прохода, а Стас всё шёл и шёл, осматривая на своём пути каждый закоулок и совершенно не чувствуя усталости.

…Зачем он отправился в этот раз бродить под землей один? Обычно, по негласным правилам ему подобных, то есть диггеров, в одиночку в подземелья у них никто не спускался. Но тут… В общем, Таньке, девушке, в которую Стас вот уже почти год был безумно влюблён, вдруг взбрендило заявить, да ещё при всех, что сам он вряд ли сможет эту новую, недавно найденную ими, нору «облазать»⁴. Не говоря уж о том, чтобы оттуда какой-нибудь мало-мальски ценный хабар⁵ принести. Вот он и решил всем в их компании, и прежде всего Таньке, доказать. И отправился туда втихомолку раньше всех…

Странную пустоту, вернее сказать, дыру в стене на уровне чуть выше пола, если так можно было назвать всё в буераках «дно» той норы, в которой даже луч света тут же снятого с пояса обычного фонаря ни во что поблизости не упирался, он заметил сразу, как только с ней поравнялся. Остановившись и даже подойдя чуть поближе, Стас какое-то время молча возле неё постоял. Поразмышлял. Что это? Наверняка не просто какая-то глубокая ямка или норка! Он это почувствовал, что называется, нутром. Но что тогда? Какой-то лаз? Хотя… Для лаза та дыра была явно маловата. Даже для шкуродёра⁶. Хорошо бы в него заглянуть. Вот только как в такое узкое отверстие протиснуться? Или хотя бы голову просунуть? Может, получится его как-нибудь, хоть немного, расширить? Осмотреть-то всё, что было за той дырой от глаз Стаса скрыто, ему нужно было обязательно. Ведь вполне может быть, там его ждёт какой-нибудь нехилый хабар, с которым будет ни капельки не стыдно, – Стас бы сказал: «не в облом», – вернуться наверх! Кроме того, как только он таким трофеем завладеет, можно будет поспешить из этого жутковатого для прогулок в одиночку места прочь.

Итак, за дело! Стас присел на корточки возле только что найденной им дыры, после чего попробовал разбить и разворошить, насколько это было возможно, её каменные края. Отбивая от них пригодившейся, – не зря её взял, – киркой кусочки побольше и поменьше, через некоторое время он и впрямь смог немного то отверстие в стене расширить, хоть оно, для того, чтобы в него пролезть, – он уже решился именно на это, – всё ещё и оставалось немного, на взгляд Стаса, узковато. Однако больше отбить от его краёв не выходило ни кусочка. И в следующее мгновенье парень понял, что большего таким образом он вряд ли сможет добиться. Других же способов расширить то отверстие он не видел. Придётся, значит, протискиваться в него такое, как есть. Может даже для этого ему понадобится что-нибудь с себя снять, – спускаясь в подземелье, диггер оделся теплее, чем этого требовала погода наверху, – а что делать! Если уж такой у него получился шкуродёр.

Дыра получилась не круглой, а скорее овальной, в длину ненамного меньшей, чем у Стаса в ширину были плечи. Так что, если за ней был не обрыв, можно было запросто попробовать в неё пролезть. В следующие секунды, сбросив с себя куртку, Стас подобрался к той дыре ещё ближе и начал в неё заглядывать. И теперь за ней стало явно угадываться довольно большое пространство.

В сознании Стаса вмиг разгорелся ещё больший к той пустоте интерес. Только сейчас этот интерес по своему характеру уже был совершенно не таким, как тот, что был там всего несколько минут назад, когда Стасу только-то и нужно было, что какой-нибудь мало-мальски стоящий хабар, чтобы доказать этой вредине Таньке, кто он есть на самом деле. Стас уже представлял свои фотографии на первых полосах газет, текст под которыми рассказывал, что это именно он обнаружил в подземельях их мегаполиса какой-нибудь древний тайник, или захоронение, непременно времён не позднее лет царствования Иоанна Грозного. Круто! С такими мыслями он и просунул голову в только что найденный им загадочный лаз…

Ещё миг, и перед ним, в свете фонаря на макушке каски, открылся небольшой, размером с просторную комнату, грот довольно правильной прямоугольной формы, в каждой из стен которого торчало по одному, закреплённому в специальном креплении, забитому пыльной паутиной, не горевшему факелу. Все стены там почему-то были с ярко выраженным зеленоватым отливом, хоть они наверняка никогда ничем не белились и не красились, и это делало даже царивший в подземелье полумрак гнетуще-зеленоватым. Окинув взором всё его пространство, Стас отметил, что каждый его клочок был буквально обросшим пылью и старой паутиной – и стены, и соединявшие их между собой, а так же с полом и потолком, неровные углы, и сами те пол и потолок. Всё говорило о том, что открывшееся Стасу подземелье очень долго оставалось никем и ничем нетронутым.