Зло (СИ)

— Мальчик у тебя забавный и жутко невоспитанный. На тебя чем — то похож. Старших перебивает. Но это мы поправив. Я расскажу тебе все что знаю, если ты, а точнее сказать он, — Минос указал на все еще стоявшего на краю ванной Сивара, — немного развлечет меня.

Киллиан неосознанно начал мотать головой, вспоминая недавние забавы Эпоса и кноссца, заставив Миноса улыбнуться.

— Он согласен, — Айзек был предельно краток, заставив глаза юноши расшириться. Минос подмигнул Кллиану и пошел в часть пентхауса, продолжавшую оставаться затемненной. Уже миновав границу тьмы кноссец сказал:

— Жду вас завтра на открытии Лабиринта.

Айзек выбрался из ванной и, сцепив зубы, пошел в сторону лифта. По дороге он не забыл пнуть стоявшего на старом месте стража.

— Сэр, что я должен буду делать?

— Лучше бы уж то, что ты вначале подумал.

Лифт унес Райберга и Сивара вниз.

***

Где — то во мраке Столпа Кносса Минос говорил со тьмой:

— Сынок, готовь своих зверушек. Завтра тебя порадуют.

Тьма, на высоте трех метров слабо освещаемая двумя красными угольками глаз, ответила:

— Тайрус ждет. Тайрус готов, отец.

Глава 2. Часть 4. Desine sperare qui hic intras

Толпа колыхалась, как клокочущее море. Волны разделенного на две части сборища несли какофонию звуков и возгласов. Толпа ждала. Правая часть — закованные в ратиоконтроллеры алиумы, надеялась получить дары от владыки Миноса по случаю столь грандиозного празднества. Коренные жители Ласта — в основном Новые, принявшие обличие молодых людей — были одеты в разномастные цветастые наряды, перекочевавшие к ним в гардероб прямо из утилизаторов. Алиумов не допускали к участию в испытании, а вот наблюдать они могли. И ни один оборотень не хотел упустить момента, когда мог видеть, как участь бесправных тварей постигнет некоторых из Вторгшихся.

Человеческая часть толпы радовала глаз уже не столько своим одеянием, сколько модификациями, которым люди подвергали свое тело. Отращенные хвосты и перепонки, чешуя змей и шерсть животных, измененное количество конечностей и глаз — все это мог дать человеку здешний владыка, а стимуляторы, внедренные в состав воздуха, раскрепощали разум хозяев Ласта и выуживали на его поверхность самые странные мечты. Трансформацией тела здесь было никого не удивить, и мало кто останавливался на доведении до совершенства своей физической формы. Конечно, встречались и такие. Сложенные, словно сошедшие с постаментов боги, они обладали идеальной структурой тела, но на Кноссе простое улучшение физических кондиций было чуть ли не признаком дурного тона. Все высшее общество предпочитало модифицировать организм и уподобляться животным, на которых пришла мода в новом сезоне. В этом году в почете были кошачьи с давно покинутой родины. Видоизмененные носы, уши и усы, отращённые многими представителями высшего общества Кносса, добавляли людям сходства с леопардами и рысями, тиграми и пумами. Довершали образы одеяния, сделанные под цвел шкур вымерших хищников. Хорошо хоть звериные повадки не вошли в обиход высшего сословия города — никто из видоизмененных и не думал прилюдно вылизываться.

Столпотворение собралось у входа на нижний уровень Кносса, на котором располагался заброшенный город алиумов, население которого не пережило вторжение. Туша Ковчега, опустившаяся прямиком на один из крупнейших городов оборотней, разрушила почти все витиеватые здания оборотней. Уничтоженные дома — деревья стали превосходной братской могилой для бывших хозяев Ласта. Подземные же уровни старого города были целы до сих пор и послужили основанием для создания новой забавы кноссцев — детища Миноса и его сына Тайруса.

Полукольцо толпы обступило трибуну, за которой скрывался круглый подъемник. Негромкий гомон толпы окончательно сошел на нет, когда на трибуну неспешным шагом взошел владыка Кносса. Минос, не гнавшийся за тенденциями, был неизменно грозен в своем излюбленном образе. Очень мало живых помнило, как выглядел повелитель Ласта, когда его еще звали Максом Феррелом. Все знали только одного создателя большей части скопированных с алиумов технологий, которые позволяли облику человека претерпевать такие разительные изменения. Все знали холодного и расчетливого Миноса. Все знали Миноса — Змея. Большую часть задеревеневшей, огрубевшей кожи владыки скрывал черный плащ, одетый поверх элегантного костюма тройки.

Желтые, разделенные сузившимися зрачками надвое глаза Миноса обвели притихших горожан довольным взглядом. Он упивался успехом своего детища. Год назад, размышляя над тем, как угодить некоторым специфическим потребностям своего сына, Змей и не мечтал, что это — казалось бы требующее жесточайшей конспирации — предприятие обернется не только всеобщим признанием, но и неплохим коммерческим успехом. Минос вспомнил проделки своего давнего партнера, адмирала Харуки Оно.