Зло той же меры

Отгоняя все мысли, лезущие в голову, я, не теряя более ни секунды, принимаюсь за дело. Устанавливаю взламыватель замков и запускаю анализ. На дисплее высвечивается пятый уровень защиты – самый что ни на есть высокий. Это означает, что после взлома электронный замок в любом случае пошлёт информацию службе охраны. Вот и он, объектив камеры, с которого будет получено фотоизображение на пульте. Что ж, делать нечего. Интересно то, что с год назад алгоритм взламывателя просто-напросто отказался бы выполнять такой запрос. Но, несмотря на видимое прижимание и схлопывание диапазона прав, доступов и возможностей полиции, был без особой огласки принят закон, всё же дававший правоохранительным органам право врываться в любой дом. Так было сообщено в новых материалах о работе устройства. Время идёт, а ничего не меняется, несмотря на все лозунги, крики и биения себя в грудь о том, что, дескать, мы не такие, как были те, мы другие… Буквально через неделю после принятия этого закона был арестован полицией один из ушедших с официального поста политический деятель, организовавший независимую партию под названием что-то типа «Люди и свобода» или «Свобода человека». Не помню точно, да это и неважно. Партия сразу же привлекла к себе людей, но вот только лидеру ту самую свободу довольно быстро ограничили, подрезали крылья, на которых он вознамерился взлететь как можно выше. Сменяются люди, но не меняются они внутри. Да и власть – штука такая, что способна развратить душу и сознание любого. «Нельзя царствовать и быть невинным»… где же я слышал эту цитату? Нужно собраться, нельзя отвлекаться на эти неугомонно лезущие в голову мысли.

Итак, запустив процесс взлома, я предупрежу охрану. То есть времени у меня будет мало. Но плевать. Срываю с лица осточертевшую резиновую маску, делаю несколько глубоких вдохов, наслаждаясь этим воздухом, теперь полностью наполняющим мои лёгкие, и запускаю взламыватель. Параллельно с этим решаю проверить замок старого образца, закрывающийся на ключ. Этот пережиток прошлого остаётся во многих дверях, кто-то, особенно прошлое поколение, даже активно ими пользуется. Достаю из внутреннего кармана обыкновенную отмычку и лезу ею в замочную скважину. Несколько мгновений, и мне удаётся нащупать штифт, ближе всего прилегающий к стенке отверстия. Я утапливаю его, параллельно с этим давлю натяжной планкой на цилиндр, жду, пока он сместится, а штифт застрянет в открытом положении. Затем перехожу к следующему штифту. Кажется, на удивление, замок совершенно обычный – видимо, большие надежды на защиту возлагаются на электронный, а этот используется лишь как дань старой моде или же как обыкновенная привычка. Я стараюсь действовать максимально осторожно и тихо, не скрестись отмычкой внутри замка. Щелчок, кажущийся мне в тишине буквально колокольным звоном, затем ещё один… И замок открыт. Взламыватель же ещё подбирает нужный тег. Я снимаю с плеча рюкзак, открываю его и достаю взрывпакет. Снимаю предохранитель с детонатора.

Высокая должность, активная политическая жизнь, дающая множество преференций: от открытых везде дверей до немаленькой заработной платы. Место проживания – такое тихое, спокойное место, наверняка немаленькая, судя по коридорам, уютная квартира, наполненная всяким дорогим хламом, который не сможет себе позволить и девяносто процентов людей, живущих на Земле. Почему человеку всегда всего мало? Откуда в нас этот самый характер гоголевского Плюшкина, заставляющий грести всё больше, больше и больше, даже идти по головам, если придётся? И это в том числе у тех, у кого, по сути, всё есть. Где же та самая грань, на которой человек сможет обуздать свою жадность, остановиться? И существует ли она в принципе?

Наконец взламыватель издаёт характерный звук – замок открыт. Сердце больше не колотится в безумном ритме, оно словно остановилось. Свободной левой рукой нажимаю на ручку двери, тяну её на себя, а дальше действую будто на автопилоте. По правую руку, судя по всему, гостиная – в ней горит свет и доносится шум включённого телевизора. Возможно, меня никто не встречает в коридоре после колупания с дверью и щелчков замка благодаря звучащей из динамиков череде взрывов, громкого скрежета металла, криков и выстрелов. Звуки мне кажутся знакомыми, быть может, когда-то я смотрел этот боевик – отец ещё в детстве привил мне так называемую «киноманию». Хочу уже направиться в гостиную, но из другой комнаты – расположенной напротив входной двери – до меня доносится мужской голос и затем смех. Преодолеваю длинный коридор, не обращая внимания на расставленные вдоль стены вазы и висящие на ней картины.