Зло той же меры

– А вы знали, что творил ваш муж и отец? – спросил я у семьи, но ответом мне была тишина. – Хорошо, прекрасно. Тогда снова вам вопрос, Леонид Павлович. Знаете ли вы, что я сделал с некоторыми из ваших подручных?

– Нет, – повторил тем же спокойным голосом Керчев.

– Одного из них зовут Дима Вронев. Его я кастрировал. Потом вызвал скорую, но буду честен – не знаю, жив он или нет. А также добрался до вашего главного подручного пёсика – Коли, мнившего себя главарём этой треклятой банды Дракона. Его кровь и мозги пропитали пол бывшего номера класса люкс в заброшенном отеле. Я бил его кастетом в лицо, пока его череп не треснул. Хотя вру, я и тогда не остановился. Знаете, что это означает?

– Что же, Артём?

– Вы должны понимать, что мне нечего терять. С тех пор, как я потерял тех, кого так любил. Из-за вас, именно из-за вас. Моя жизнь меня не волнует, а если бы и волновала – что меня ждёт за дверью? Пожизненный срок, да? Так себе, согласитесь. А это значит лишь одно – вы умрёте, Леонтий Павлович. И вам никак не уговорить меня не убивать вас.

– Я понимаю. Но, думаю, вы согласитесь со мной, что мои родные тут ни при чём. Я готов умереть, мешать вам не буду, да и не смогу. Всё прекрасно понимаю. Прошу только вас – дайте моей семье уйти. Они ничего вам не делали, ничего не знали о моих грехах и грязных поступках.

– То, что они ни в чём не повинны, – согласен, спорить не могу. Тем не менее и моя жена, и моя дочь тоже были не виновны абсолютно ни в чём. Но вы отдали приказ убить их. Знаете, у людей когда-то давным-давно было правило: око за око, зуб за зуб. Вот и я хочу, чтобы вы испытали и искупили зло той же меры, что испытал я. Я разрешу двоим вашим детям уйти. Жена и кто-то из них за убитую пятилетнюю Наташу должны остаться. Выбирайте, Леонтий Павлович.

– Это же бесчеловечно… я… я не могу, – теперь на самом деле испугавшись, пробормотал Керчев, покачнувшись и ища опору об столешницу. – Вы не можете, нельзя так поступать. Это же неправильно…

– Я рад, что хотя бы теперь вы задумались, что что-то можно, а что-т0 нельзя.

Мне было сложно говорить это. Ещё несколько дней назад я ужаснулся бы самому себе, сказал бы, что так нельзя. Что это неправильно. Но по-другому я никак не мог. Боль утраты пронизывала меня насквозь. Осознание того, что я больше никогда не смогу увидеть, обнять, заговорить с моими девочками, накатывало волнами, то ослабевая, то усиливаясь с безумным щемлением сердца, от которого казалось, что вот она, наконец, моя смерть. Смерть, несущая покой и смирение. Но нет. Я дышал, говорил, жил. А они – нет. И тот, кто был повинен в этом, стоял передо мной.

– Итак, кто остаётся с вами взамен моей дочери? Делайте выбор, пока его не сделал я. Или не убил тогда всех, – железным тоном проговорил я, не узнавая собственного голоса.

– Я не могу, правда. Делайте со мной, что хотите, но моя семья… Они ни в чём не виноваты. Прошу вас!

Дети помладше заплакали. Мальчик прижался к матери, девочка – к сестре постарше. Секунды тянулись, как минуты, казалось, что мы так и будем вечно стоять друг против друга, жонглируя жизнями и отсчитывая мгновения до смерти. Я был готов, меня больше ничто не держало в теперь столь чуждом мне мире живых.

– Я останусь, – внезапно уверенным тоном произнесла старшая дочь Керчева, с побледневшим, буквально белым лицом. – Митя, Таня – идите. Идите, пожалуйста.

– Что ты такое говоришь, не надо… – со слезами на глазах сказала жена Керчева, тяжело и часто дыша.

Я хотел уже ответить, как внезапно дверь в коридоре с хлопком раскрылась, а в следующее мгновение коридор заполнился людьми в чёрных бронежилетах и шлемах, каждый из которых теперь держал меня на мушке своих коротких пистолетов-пулемётов.

– Бросайте оружие и поднимите руки высоко над головой! – донёсся до меня словно откуда-то издалека громкий голос одного из спецназовцев.

Я обернулся на них и рассмеялся, запрокинув голову. Истерическим смехом. Смехом покойника. Раздался приглушённый хлопок – что-то с силой ударило меня в живот, застряв в моих внутренностях. Словно какое-то насекомое укусило. Затем ещё раз, ещё и ещё. Я слышал крики Керчева, его жены и детей. Теряя опору под ногами, я стал падать. И тогда последним усилием воли нажал на кнопку детонатора. А в следующее же мгновение провалился в кромешную тьму, утягивая за собой всех, кто находился рядом.

Эпилог