Злоба 2

На эту мысль кровавый я оскалился и напрягся, готовый броситься в бой.

— Не. Сама природа конфликта отменяет насилие. Слушай, — обратился я непосредственно к образу, — Чего тебе надо?

Тот в ответ нахмурился и промолчал.

— Ты не разговариваешь? Молчать будешь?

— Эрик, я не уверена, что с ним можно говорить, — заметила Аби.

— Попробовать то стоит. Мама ещё тебе что-то рассказывала?

— Ну… Она говорила, что во снах важны символы. В них заключена либо проблема, либо мудрость.

— Понятнее не стало.

— Прости, — смутилась Аби, — С моей стороны было опрометчиво затянуть тебя сюда. Когда я с матерью ходила по снам, было проще.

— Я тебя не виню. Ладно, дай подумать… Сейчас что-нибудь придумаем.

Думай, голова. Что я знаю о решение проблем такого характера? Не так много, как хотелось бы. Знаю, что проблема в противоречие. Одна часть меня не приемлет насилия, а другая вынуждена прибегать к нему. Чем сильнее конфликт, чем больше сторон участвуют в противоречие, тем меньше устойчивости. Устойчивость следствие целостности. Хол несколько раз приводила пример дома. Если в нем перекорежены стены, пол, фундамент, потолок и прочее, то ни о какой устойчивости и целостности речи быть не может.

Так, ага… Если конфликт зашёл в тупик, то надо разобрать его на части и разбираться с каждой по отдельности. Идеи лучше я не придумал, поэтому взялся за эту. И следующая же мысль поставила меня в ступор. А сколько сторон то участвует в конфликте?

— Эй, парень, — обратился я к себе, — А ты можешь показать всё и всех, кто стоит за тобой?

Парень кивнул, пошёл дымкой и превратился… Срань… Да тут целое нагромождение. Аби вскрикнула и отбежала в сторону.

— Что ты сделал?!

— Всего лишь развернул конфликт. А теперь давай разбираться…

— Это и есть символы!

— Ага… — протянул я.

Да хоть табуреткой назови, мне без разницы. Я перед собой видел… Да много чего видел. С одной стороны находился сгусток крови, вперемешку со сломанными костями, кусками органов и торчащим ножом. Когда я сосредоточился на этой мерзкой, неприятной и липкой штуке, то понял, что оно олицетворяет насилие, как таковое.

И снова история повторилась. Следующее открытие усугубило ступор и перевело его в шок. Стоило присмотреться, как шар разделился на две части. Нож и кровавый сгусток. Нож сверкал, манил ощущением силы, которое исходило от него. Кровь вызывало неприятие, сожаление, чувство безысходности.

Да уж… Что это значит, я понял. А если быть точным, то понимание просто раскрылось внутри меня. Здесь, в этом мире снов, этот процесс протекал совсем иначе.

Шар крови символизировал моё отвращение и неприятие насилия. При желание я мог этот сгусток разделить на составляющие. Страх насилия… Отвращение от, так сказать, побочных эффектов в виде пота, крови, боли, страданий, сломанных костей, травм и прочего. Чувство безысходности от вынужденности прибегать к насилию. Чувство вины, что я делаю это. Стыд, что я пачкаюсь в этом.

Да чтоб вас всех… Это была малая часть внутреннего конфликта, но она содержала в себе столько, что остается лишь удивляться, почему злоба не пожрала меня. А может и пожрала? Насколько я изменился и в ту ли сторону, куда нужно?

Нож оказался ещё «интереснее». Он символизировал то, что мне нравилось насилие. Нравилось побеждать, ставить подонков на место, быть сильным, защищать и защищаться. Что-то внутри меня, злое, дикое и звериное смаковало это чувство.

И как же было неприятно признать это… До тошноты, комка в горле и головокружения.

Самое дерьмовое, что я знал, что с этим делать. Но где бы найти сил… Усевшись в позу для медитации, я скользнул внутрь себя и принялся за работу. Деваться то некуда. А то, что это больно, неприятно, меня всего ломает и крутит — это так, мелочи. Цена за то, чтобы навести в себе порядок.

Отголоски эмоций я нашёл в теле и очистил их вместе с вкраплениями злобы. Надо ещё будет как следует осмыслить первопричины и возвыситься над ними, но, уверен, до этого мне ещё предстоит сегодня добраться.

С ножом было сложнее. Чтобы разобраться с ним, требовалось принять эту часть себя. Ту часть, которой я опасался.

— Аби, у меня проблема, — обратился я за помощью, когда понял, что мне нужна поддержка.

— Какая? — встрепенулась девушка, что разглядывала мой «внутренний мир».

— Видишь ножик? Это моё упоение насилием. Мне нравится быть сильным и причинять людям боль. Не могу это в себе принять.

— Почему?

— Опасаюсь, что если приму, эта часть станет сильнее внутри меня.

— Мама говорила, что страх кормит демонов. А если их ещё отрицать, то демоны вырастут и сожрут тебя, а ты и не заметишь.

— Спасибо.

— Помогло?

— Да.

Я и так это знал. Мне нужен был не рецепт, а поддержка. Потому что это как шагнуть в омут с головой. Пойти против всего, чему тебя учили. Пойти против знакомых ценностей, догм и правил. Очень трудно.

Что же… Привет, меня зовут Эрик. Я тот, кто любит крепко бить, доминировать и причинять боль. Особенно любит причинять страдания засранцам. В каком-то роде я высокомерная, возгордившаяся сволочь, убежденная, что его мнение верное.