Злобациллус

Стемнело, стало невозможно разобрать ни крепости, ни рыцарей. Звуки боя стихли. До Сашиного слуха доносилось только равномерное шуршание, похожее на шелест накатывающей на песок волны… Или на шум теплого ветра в бабушкином саду… На тихое мамино дыхание… Стало тепло и спокойно.

***

Какой-то еле ощутимый приятный запах прервал равномерные звуки. Пахло свежестью первого снега и мамиными духами. Сашино сердечко заколотилось быстрее, с закрытыми глазами она вскинула руки для объятий.

— Мама!

— Доброе утро, девочка моя! Как себя чувствуешь?

Только после этих слов Саша прислушалась. Как же она себя чувствует? А чувствовала она себя победителем.

— Мамочка, все хорошо! Я их победила! — она выскочила из кровати, победоносно махнув рукой, в которой как будто бы еще зажимала свой меч.

— Тихо ты! Ну-ка, не скачи! У тебя температура. Ложись и рассказывай, кого ты там победила? — Мама подоткнула одеяло, поставила Саше градусник, пока та эмоционально пересказывала свой сон.

— А! Так это вчера шарики Бантика мучили? — аккуратно спросила мама, не упоминая все остальные Сашины проделки.

Саша нахмурилась. Немного помолчала, вспоминая вчерашний день, затем бросилась маме на шею:

— Мамочка, прости меня!

— Осторожно, градусник выронишь! — тот так раз умоляюще запищал, — 37,6! Уже спадает… Вчера ты, конечно, дала… — аккуратно заметила мама, не пытаясь освободиться от объятий. — Бывает. Я все понимаю. — И крепко прижалась к разгоряченной щеке дочери.

— Мамочка, я больше никогда— никогда тебе язык не покажу!

Мама засмеялась:

— Нет уж лучше покажи. Сейчас, например. Ага, так и думала, горло красное. Давай дальше сражайся со своими шариками, а я тебе шалфей для полоскания сделаю.

— А, теперь они и без меня справятся, я их научила, — отмахнулась Саша, — принеси мне Бантика, я перед ним тоже хочу извиниться.

Мама вышла из комнаты, а Саша уютно устроилась в своей теплой кроватке между подушек. В ожидании рыжего пушистика, она представляла, как храбро дают отпор врагу ее верные лимфоциты. И ее больше не беспокоили ни зуд в носу, ни тяжелый поезд в голове.