Злобная игроманская бродилка

- Я готова. Существует такое неизвестное демонам понятие - благородство. Но ты прав - просто так нам этих ублюдков не одолеть. К счастью, есть одна интересная особенность, которую про гномов мало кто знает. Это наш родовой секрет. Я могу войти в режим Берсеркера, в состояние боевого бешенства. На короткое время сила и скорость умножается в разы, снижается чувствительность к боли. Потом за это мы платим долгим откатом, слабостью, неделями, если не месяцами жизни, в зависимости от того насколько сильно мы выкладываемся. Ты должен будешь надеть мне ошейник, приказать войти в состояние берсеркера, после чего дашь команду атаковать хедхантеров. Самой по себе мне вызвать боевое бешенство сложно. Я как-никак девушка и боюсь смерти и боли, но под влиянием амулета подчинения все страхи будут потеряны.

- Тебя убьют, - сказал я с тревогой.

- Ни хрена подобного, - возразила она, - как только увидят молодую симпатичную добычу, так сразу же раздумают бить на поражение. До последнего будут надеяться, что смогут спеленать и продать в бордель. Что у тебя есть из оружия ближнего боя?

Я достал из мешка одноручный меч и кинжал.

Гномка, как дочка кузнеца, посмотрела на эти поделки с крайним скепсисом, вздохнула, выругалась и сказала:

- Ладно, если нету доброго молота, то сойдёт и кусок гранита.

Она покрутила в руках железки, приноравливаясь к ним, я надел девушке ошейник, дал команды, подумав, на всякий случай заставил выпить все имеющиеся у меня эликсиры скорости и силы, затем приказал ей полностью обнажиться:

- Все нормальные берсеркеры в моем мире воюют исключительно голышом. Для устрашения противников. Работорговцы как увидят тебя такой, так перепугаются, побросают оружие и с воплями разбегутся.

Глаза гномки возмущенно блеснули, но ошейник повиновения заставил ее раздеться и в таком виде отправиться воевать.

Я кривил душой, говоря последнее. Выглядела дочка кузнеца умопомрачительно. В хорошем смысле слова.

Я выбрал позицию поудобнее, так, чтобы враги были как на ладони, а меня защищало большое дерево, достал предпоследнюю оставшуюся у меня медвежью стрелу и снес голову самого ловкого из хедхантеров. В таких схватках разумнее сильного и неповоротливого оставлять на закуску.

Противники, заметив потери в своих рядах, всполошились, бросили похабные игрища с эльфийкой, схватились за оружие и стали озираться, осматриваться в поисках неизвестного стрелка. И тут они увидели обнаженную гномку с мечом и кинжалом в руках.

Работорговцы, вытаращив на это диво глаза, на несколько секунд остолбенели и дали мне время еще на один прицельный выстрел. Последняя супер стрела выбила ещё одного сильного врага из игры.

Хедхантеры очнулись. Двое из них побежали ловить и обезоруживать гномку, а трое схватились за луки. Где точно я засел они не успели заметить, но примерное направление уловили верно. В Лилит неожиданно оказалось заложены способности грозной воительницы, чего нельзя было сказать при первом взгляде на ее фигуру. Она провела ловкий фехтовальный прием и снесла голову одному из противников. В какой-то момент показалось, что мы выигрываем. Врагов осталось всего четверо, и они двигались, как ушибленные, деморализованные внезапным нападением.

Но в следующее мгновение всё изменилось. Удача повернулась к нам спиной. Я уложил еще одного противника, не убил, но ранил и на время вывел из игры, спустя мгновение вражеские лучники выстрелили в ответ, и один из них попал. Наконечник стрелы оказался с неприятным дебаффом: 'Оцепенение' длительностью в три минуты. Я застыл, и мог лишь наблюдать дальнейшее.

Гномка осталась одна против троих. Враги стали её окружать, нехорошо улыбаясь и раскручивая арканы. Лилит метнулась к эльфийке и сорвала с нее ошейник подчинения. Остроухая махнула рукой и метнула молнию в ближайшего работорговца, превращая его в хорошо прожаренный шашлык.

Лучник-хедхантер разрядил лук в грудь гномки и получил от эльфийки ледяное копье, пробившее ему горло.

Оставшийся работорговец, пока волшебница не восстановила запас маны прыгнул с мечом вперед, но наткнулся на огненную волну и с криком мучительной боли сгорел.

Я с трудом, ругаясь последними словами от боли, вытащил из своей груди засевшую там стрелу, выпил два исцеляющих зелья, после чего поковылял к раненой дочке кузнеца. Слава игровому богу, она была жива, хотя и истекала кровью.

- Эй, кудесница, - обратился я к эльфийке, - подлечи пока гномка к подземным королям не ушла.

Волшебница, деловито перерезавшая глотку раненому противнику его же кинжалом, развела руками:

- Я боевой маг, лечить не умею. Могу лишь добить, чтоб не мучалась.

Я сделал ревизию сумок погибших хедхантеров и все найденные в них эликсиры здоровья использовал для исцеления Лилит. Какое-то время ее полоса жизни находилась в угрожающем красном секторе, но затем уверенно прыгнула в зеленый. Гномка со стоном села и выдала фразу, которой не постыдился бы завернуть и пьяный боцман торгового корабля.

Я понял, что она пришла в себя и ее жизни уже ничего не угрожает.