Злобный

Мы молча идем по кампусу, я следую за ним, а ветер наполняет мои чувства ничем, кроме пепла и разрушения. Когда мы достигаем середины двора, сразу за обеденным залом, он резко останавливается и поворачивается ко мне лицом. Я спотыкаюсь и останавливаюсь, неуверенно глядя на него.

— Лиам жив, — холодно сообщает он мне, мышцы на его челюсти сокращаются. — Его не было в здании.

Огромный выдох облегчения срывается с моих губ, и я чуть не разрыдалась прямо здесь и сейчас. — Слава Богу.

Он насмешливо фыркает. — Да, я подумал, что тебе будет приятно услышать, что он все еще жив и здоров.

Я недоверчиво качаю головой. — Ни хрена себе, я рада это слышать, придурок. Я бы не хотела, чтобы Лиам умер. Я даже не хочу твоей смерти, а ты заставил меня пройти через ад в этом году!

— Ты сама прошла через это, когда не последовала моему совету.

Стиснув зубы, я смотрю в его ледяные глаза в поисках мальчика, рядом с которым я проснулась этим утром, но он ушел. Может быть, его там вообще никогда не было.

— Кто же все - таки погиб в огне? — спрашиваю я через мгновение. Мое сердце сжимается при мысли о бедных душах, оказавшихся в ловушке и одиноких, когда они пережили такую ужасную смерть. Никто этого не заслуживает.

Поскольку он бессердечный ублюдок, Сэйнт просто пожимает плечами.

— Не знаю, на самом деле мне все равно. Это прискорбно, но все когда-нибудь должны уйти, верно?

— Боже, ты чудовище.

Он приподнимает бровь.

— Это никогда не было секретом, не так ли? Ты знала это с самого начала. Кажется, тебя это не беспокоило, когда я забирался тебе между бедер, а? Если я правильно помню, ты умоляла о регулярном трахе у большого, плохого монстра.

Клянусь, я слышу, как кровь стучит у меня в голове, когда я встречаюсь с его безжалостным взглядом. — Почему ты так поступаешь со мной?

Он внезапно вытаскивает телефон из кармана, мгновение изучает экран, затем у него впадают щеки. — Моя машина здесь.

Он поворачивается, чтобы уйти, но я бросаюсь вперед и обхватываю пальцами его руку, чтобы удержать на месте.

Толчок проходит сквозь мои пальцы и поднимается к плечу от ощущения его теплой кожи. Я гребанная идиотка, потому что все еще чувствую искры рядом с ним. Я игнорирую это ощущение и делаю все возможное, чтобы сохранить сосредоточенное и сердитое выражение лица.

— Ты никуда не пойдешь, — рычу я. — Я заслуживаю от тебя некоторых ответов.

Он стонет, как будто оглушенный, и вырывается из моих объятий. Повернувшись так, чтобы мы оказались лицом к лицу, его лицо превращается в холодную маску. — Сделай это быстро. Водитель моего отца ждет меня.

Злой, под названием придурок.

— Почему ты солгал ради меня там? — требую я. — Я не просила тебя об этом.

Он складывает руку на широкой груди, но не произносит ни слова.

Значит, все так и есть, да? Он собирается нагло проигнорировать мой вопрос. Я выдыхаю с шипением, потому что узнаю упрямую линию его челюсти и вызывающий наклон головы. Я ничего не добьюсь, если попытаюсь продолжить этот вопрос дальше, и это просто пустая трата дыхания, энергии и времени.

— Ладно, ты упрямый кусок дерьма. Если ты не хочешь сказать мне, почему ты прикрыл меня и сделал меня похожей на матрас кампуса, тогда скажи мне, где ты на самом деле был сегодня вечером. Знаешь, на всякий случай, вдруг найдется кто-нибудь, кто позвонит по поводу того, что ты сказал.

Что-то мелькает в его глазах, что-то, что я не могу определить, что сжимает мою грудь, но его голос холоден, как мороз, когда он отвечает: — С Лорел.

— О-о.

Но на этом он не останавливается. О нет, это было бы слишком любезно.

— Точнее, внутри Лорел.

При моем вздохе, многозначительная усмешка изгибает уголки его губ.

— Она, наконец, сдалась, чтобы отпраздновать наш успех сегодня вечером. Но не волнуйся, маленькая мазохистка, эта сука ничего не сделает без моего разрешения. Она гораздо более послушная игрушка, и я скорее наслаждаюсь ее покорностью.

Если бы он дал мне пощечину, она не причинила бы такой боли. Но дело в том, что, несмотря на улыбку, выражение его лица напряженное. Принудительный. Часть меня думает, что он лжет, но, может быть, это просто мое глупое, мазохистское сердце, надеющееся, что он на самом деле не сделал того, о чем говорит. На самом деле он не стал бы спать с единственным человеком, которого я ненавижу больше, чем его. Он бы не бросил меня так легко и не запрыгнул в чужую постель, когда я только что была в его постели этим утром.

— Не смотри так чертовски потрясенно, Эллис, — растягивает он слова. — Ты с самого начала знал, что ты всего лишь дырка и набор ...

Я изо всех сил хлопаю его ладонями по груди, но когда я отступаю, чтобы ударить его, он хватает меня за запястье, притягивая к себе.

В течение долгой паузы ни один из нас не двигается ни на дюйм. Его лицо нависает над моим, его яростные выдохи взрываются на моей коже и смешиваются с моим собственным резким дыханием.

Когда он отпускает меня, он делает шаг назад, сжимая руки в кулаки с побелевшими костяшками по бокам.

Он ничего не говорит, но зачем ему это? Сэйнт много сказал и сделал.