Злобный заморыш (СИ)

Спихнув голую девушку с кровати, я извлек из щели между ней и стеной револьвер, с клацаньем отодвинув курок в боевое положение.

— Отойди к двери.

— Ты…

— Не будешь делать глупости — я не буду в тебя стрелять.

Послушалась.

Я зажег настольную лампу, добавив в комнату света, извлек из-под кровати вещмешок. Добыв из него коробку, положил её на ночной столик кровати «Эскильды». Оставленный ей револьвер лишился патронов, но рядом с коробкой я положил нож. Затем вернулся к себе, вновь демонстративно направляя оружие на молчаливо ждущую девушку. Да уж, фигура у нее… кожа и кости. Пучок иглообразных жестких волос на голове, да лицо смазливое, вот и всё богатство.

— Одевайся. Одежда чистая, лишь немного сырая, — наконец, разомкнул губы я, — Берешь нож, берешь свою коробку… и валишь на все четыре стороны.

Она молнией метнулась к коробке, а через секунду уже втягивала носом порошок. Глубоко вздохнув, застыла, задрав голову к потолку. Потянулись секунды. Я ждал, рассматривая это длинное тощее тельце без намеков на мышцы или хоть какие-то подкожные отложения. Права, права была опытная Брунхильда — подобное существо в сексуальном плане заинтересовать может только совсем уж двинутого извращенца. Про себя так вообще молчу, полгода активного полового сношения с мелкими, вертлявыми и до одури страстным гоблиншами повлияли на меня так, что Суматоху рассматривал даже с некоторым недоверием. Мол, оно серьезно существует, что ли?

Наконец подлая девица очнулась, полупала глазами, а затем начала натягивать на себя сырое белье. В полутьме комнаты я отчетливо видел её живую мимику — девушка морщилась, её глаза бегали из стороны в сторону. Размышляет, строит планы, продумывает стратегии. Зря.

— Можно, я пойду утром? — наконец, выдавила «Эскильда», стараясь сделать свой голос максимально просящим.

— Я тебе сейчас колено прострелю, — ласково пообещал я ей, заставляя вздрогнуть.

— Тебя арестуют!

— Возможно. Но ты проживешь остаток жизни, хромая и с палкой. В лучшем случае.

Эта перспектива ей пришлась совершенно не по вкусу. Как и то, что я задумал проводить неблагодарную попутчицу и гостью, уткнув ей дуло револьвера в район почек. Использованная способность сняла горечь, обиду и досаду, оставив лишь настороженность и понимание, что от наркомана можно ожидать чего угодно. Я их и раньше заочно не переваривал, впрочем, как и любых других людей, склонных к потере самоконтроля. Вот так, встретиться вживую, да еще и тащить под гнетом приказов Деуса… было ну совершенно неприятно. Мерзко.

За калиткой она обернулась, меряя меня взглядом.

— Ты не деревенщина. И, скорее всего, не Уоррен Уленшпигель, — произнесла девушка безжизненно-серьезным тоном.

— А ты не леди, не Эскильда и не Картенбрауэр, — в тон ей ответил я, — Вот и не познакомились. Мне очень приятно.

— Почему ты вернулся за мной?

— Потому что услышал выстрелы и испугался, что те, кто нашел тебя, могут пойти по моим следам, — соврал с честным видом я, с лязгом закрывая замок на калитке, — Прощайте, незнакомка. Искренне надеюсь больше никогда в жизни вас не увидеть.

Сон после таких приключений пришел далеко не сразу. Я вертелся, чувствуя, как изнывает тело и разум от усталости и желания придавить подушку часиков чуть ли не на двадцать, но впрыснутые в кровь гормоны не давали ни малейшего шанса спокойно вырубиться. Едва ли не две смертельные ситуации за сутки. А если бы она полежала еще минут десять перед тем, как начала разминать мышцы? Нет, так-то мои шансы зажить спокойно и счастливо в глубоком минусе и далекой перспективе, но говорят, что риски бывают просчитанные, у людей есть навыки, а у меня что?

Лишь невероятно полезный талант «Ясного взора». Второй, наградной, боженька тоже выдал, как только телега полная алкоголиков и наркоманки въехала в пределы Хюгге. Только вот он вызывал у меня недоумение.

«Эмпатия» — Вы способны распознать, когда разумные испытывают сильные однозначные эмоции.

Благодаря ему я знал, что раскаяния «леди Эскильда» не испытывала ни на грош. Только кайф от содержимого своей коробки.

Глава 8. Свободное плавание

— Посмотрите, какая куртка, она прямо на вас! — не унимался крутящийся вокруг меня продавец магазина одежды. Возле зеркала скопилась уже внушительная груда без спросу притащенных пронырливым гадом вещей. Детских и отвратительно ярко раскрашенных.

— Сейчас уйду, — пригрозил я ему, — Оба потеряем время. Прекрати впихивать мне свой лежалый товар.

— Вам я готов отдать его за бесценок! Посмотрите на расцветку, на ткань!

— Так, достал, — рубашка и штаны, которые я все-таки решился примерить в этом вертепе, полетели в угол. Я начал переодеваться назад в своё, сверля взглядом замолчавшего парня, видимо, начавшего понимать, что он конкретно перегнул палку.

— Может, померяете что-то еще? Я сейчас принесу! Где-то у меня были замечательные зеленые штаны!

А, нет. Он, всё-таки, тупой.