Злобный

— Смешным? Ты хочешь сказать, что не хочешь, чтобы один из лучших адвокатов по уголовным делам в Лос-Анджелесе уберег твою упрямую задницу от тюрьмы?

— Это не... — Я делаю глубокий вдох и беспокойно пробегаю ладонями вверх и вниз по своей форменной юбке. — Сэйнт, я благодарна, я просто ...

— Ты думаешь, что стриптизерша на день рождение, это вульгарно?

Его вопрос полностью сбивает меня с толку, и моя голова в шоке откидывается назад.

— Что? — заикаюсь я. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

Он пожимает плечами.

— Стриптизерши на день рождение. Это вульгарно или нет?

— Я так растеряна, — признаюсь я, в отчаянии сжимая в кулаках юбку. — Почему мы говорим о стриптизершах на день рождения?

— Просто пытаюсь выяснить некоторые последние детали для моего особого дня, — объясняет он с дерзкой ухмылкой, от которой у меня в груди бешено колотится сердце. — Это в конце месяца, ты же знаешь. Двадцать восьмого.

— О.

Он наклоняет голову набок, скользя взглядом по моему телу, от моих черных туфель до косы, распущенной на моей голове.

— Ты собираешься сделать мне подарок?

Я пытаюсь поговорить с ним, а он говорит о чертовой вечеринке по случаю дня рождения?

— Сэйнт, может будешь серьёзным хоть на минуту, пожалуйста?

— Я говорю серьезно, Мэллори, — саркастически говорит он, отталкиваясь от своего стола, чтобы подкрасться ко мне. — Стриптизерш на день рождения нужно нанимать с осторожностью.

— Почему ты продолжаешь помогать мне? — требую я, поднимая подбородок так, чтобы наши глаза встретились. — Ты совершенно ясно дал понять, что ты обо мне думаешь, так почему же ты продолжаешь вмешиваться, чтобы спасти меня?

Он смотрит на меня сверху вниз несколько долгих, безмолвных мгновений, и я понятия не имею, что происходит в его сложном, испорченном мозгу.

— Кажется, я просто ничего не могу с собой поделать, — наконец выпаливает он, как будто слова вырываются из него против его воли. Его рука поднимается, чтобы обхватить мой подбородок, а его рот опускается к моему.

— Когда дело доходит до тебя и тех ситуаций, которые я помогал создавать, я постоянно оказываюсь втянутым во все это, хотя всякий раз, пытаюсь игнорировать тебя.

Ситуации, которые он помогал создавать.

Это не тот ответ, которого я ожидала.

Совсем нет.

— Это ты устроил пожар, в результате которого сгорело твое старое общежитие? — удается прошептать мне.

— Нет. — Его тон тверд, его холодный пристальный взгляд напряжен.

У меня есть к нему еще один вопрос. Я спрашивала об этом раньше, но тогда я ему не поверила.

— Ты имел какое-либо отношение к исчезновению Джона Эрика?

Он ухмыляется, как будто находит вопрос забавным, но затем качает головой.

— Нет, я не имею никакого отношения к исчезновению этого засранца.

Я пристально смотрю на него, отчаянно пытаясь найти что-то в его выражении лица, чтобы сказать мне, что он честен со мной. На его лице, как обычно, написано высокомерие и превосходство, и я больше ничего не могу в нем прочесть.

Я хочу ему верить. Я, честно говоря, действительно хочу.

Я просто не знаю, можно ли.

ГЛАВА 20.

САМОДОВОЛЬНОЕ ЛИЦО ДЖОНА ЭРИКА СМОТРИТ НА МЕНЯ В ОТВЕТ ПОД СЛОВОМ ПРОПАЛ, написанным большими черными буквами. Я вздыхаю и закатываю глаза, срывая плакат со своей двери, а затем и все остальные, сопровождающие его.

Вот уже десятый день подряд я возвращаюсь в свое общежитие и обнаруживаю, что моя дверь увешана этими дурацкими плакатами.

Ворвавшись в свою комнату, я сминаю их все в большой смятый шар и бросаю в мусорную корзину, затем достаю коробку конфет, которую Карли прислала мне на день Святого Валентина, из ящика прикроватной тумбочки.

Последние несколько дней были ужасными. Я имею в виду, что большая часть моих дней в Ангелвью были довольно ужасными, но эта прошлая неделя была особенно хреновой.

Детектив Ашер возвращалась еще несколько раз, чтобы допросить меня, но я никогда не встречалась с ней без Чандлера. Он безжалостен, и я просто счастлива, что он на моей стороне. Он помог мне уклониться от более личных вопросов Ашера и проинструктировал меня, как лучше всего донести до людей, что я так же сильно хочу, чтобы Джон Эрик появился, как и все остальные. Не обязательно ради самого Джона Эрика. Чендлер посоветовал мне оставить эту часть в стороне.

Я все еще не до конца понимаю, почему Сэйнт послал его. Он сказал, что ничего не может с собой поделать, но почему, черт возьми, нет? Величайшая сила Сэйнта, это его способность контролировать всех вокруг себя. Манипулировать и уговаривать людей получить именно то, что он хочет.

Что во мне заставляет его терять этот железный контроль? Почему он не может перестать помогать мне?

Я засовываю шоколадку в рот и задумчиво жую. Ирония не ускользает от меня в том, что человек, который утверждает

, что ненавидит меня, постоянно появляется, чтобы спасти мою задницу, и единственный человек, который должен быть настроен любить меня, не может быть обеспокоен.