Злодей ее романа

Сашка только фыркнула. Не говорить же коту, что нить для вышивки русалки с ее волосом сплели. Для чего тут любовный заговор, если вся рубашка ее любовью напитана. Да и над полотном она пару раз поревела – слезы свои вложила. А попробуй не пореви, когда проклятый ткацкий станок на ладан дышит. Васька дважды ремонтировал. Ведь станок должен только из рябины быть, иначе большой силы оберегам не будет.

Хорошо, что про швейную машинку ни в одной инструкции не сказано – что не запрещено, то разрешено. Осталось только расшить, это самое легкое. Не раз и не два вышивала обереги брату, правда, не так масштабно. Платок в основном, или браслет. Смешно сказать, Васька даже трусы просил с оберегом – от нечистоплотных дам. Вышила, конечно, хоть и смеялась.

Две ночи вышивала, два дня не могла набраться храбрости. На третий день решилась.

Жаль, зеркало не работает, нельзя Кощея в коридоре выловить. Пришлось опять кота о помощи просить, чтобы свистнул, когда Кощей один будет. Кот свистеть не умел, а потому ему пришлось мчаться по коридору с топотом, распугивая народ, чтобы сообщить Сашке, что Кощей засел в библиотеке над каким-то фолиантом, а Елизавету прогнал, чтобы над душой не стояла.

Минут пять Сашка нерешительно топталась под дверью библиотеки, а потом подумала «Какого черта! Не соблазнять же я его иду в самом деле!» и зашла.

– Вон пошел! – рявкнул Кощей, услышав скрип двери.

Он стоял на лестнице, пытаясь с верхней полки извлечь заманчиво чернеющую корешком нужную книгу. Лестница была коротковата, роста Кощей был не богатырского, книга стояла плотно, выковыривалась с полки с трудом. А тут еще ходят тут всякие, отвлекают. Незванный гость вон не пошел, и Кощей со вздохом обернулся.

Ух ты! В дверях стояла Александра. Александра была в голубом платье в белый горошек. В платье он видел ее впервые, или внимания не обращал.

– Чего надо? – нелюбезно поинтересовался Бессмертный, спускаясь с лестницы.

Сашка плотно закрыла дверь, незаметно (как ей казалось) повернув защелку.

– Константин Адамович, я вас поблагодарить хотела. Вы мне жизнь спасли, – сказала девушка, почти не волнуясь. – Вот.

Подошла к нему, неподвижно стоящему возле лестницы и мрачно на неё смотревшему, и сунула в руки сверток.

– Ничего я тебе не спасал, – недовольно ответил Кощей.

– Как это не спасал? – вскинулась Сашка. – Вы меня поймали, когда я вниз своей неразумной головой с полосы препятствий летела!

– И ничего бы не случилось, – недовольно ответил Кощей, вертя в руках сверток. – Подумаешь, шею бы себе свернула. У нас вода живая есть.

– Живая вода компрессионный перелом позвоночника не излечит, – возразила Сашка. – Если уж на то пошло, то и мертвая тоже. Она раны заживить может и руки обратно прирастить. Даже голову прирастит, а с внутренними повреждениями не справится.

– Так на то маги есть, – ответил Кощей.

– И маги не всесильные, – развела руками Саша. – Ну оживили бы меня. В лучшем случае пару лет реабилитации, в худшем – инвалидное кресло. Так что… спасибо.

– Ну раз так, то ладно, – ухмыльнулся Кощей. – Только неправильно ты, девица, добра молодца благодаришь. Ну мы люди не гордые, сами благодарность возьмем.

Шагнул к Сашке, притянул ее свободной рукой да крепко в губы поцеловал. Тут же отступил, смотрит внимательно – вдруг разревется или истерику устроит. Сашка только оцепенела от неожиданности, во все глаза на него уставилась. Настроение у Кощея стремительно повышалось.

– А тут у нас что? – поинтересовался он весело, разворачивая подарок.

Рубашка. Заговоренная. С вышивкой обережной.

– Это мне? – сипло спросил Кощей. – Сама расшивала?

– Сама ткала, сама шила, сама расшивала, – автоматически ответила девушка, еще не пришедшая в себя.

Кощей кивнул, смял рубашку в руках, зажмурился и выскочил из библиотеки, как будто за ним черти гнались, даже не заметив, что дверь заперта была. Сашка посмотрела ему вслед и расплакалась.

7. Откат

Проревела Сашка полдня, заперевшись у себя в комнате. Встревоженному коту ничего внятно объяснить не смогла, только прочь прогнала, да еще в след подушкой кинула. И больно, и обидно, и удивительно, что попала. «Сумасшедшие людишки», – буркнул кот и пошел к Кощею жаловаться.

Кощей всё разглядывал рубашку, бережно водил пальцами по узелкам вышивки, разглаживал складки, рассматривал плетения нитей. Не удержался – зарылся лицом в ткань: пахло свежестью, Александрой, сильным волшебством и немного русалочьим духом. Волшебство он умел отличать по запаху. Злые, черные чары (на смерть ли, на болезнь) пахли морозной елью, затхлым прудом и металлом – в зависимости от действующего заклинания. Любовные, конечно, цветами – розой, лилией (от лилии Кощей чихал), жасмином. Обережные – теплым хлебом, молоком, свежей травой, летним ветром, если мать или сестра вышивала. Если на заказ вышито было – той же травой, только скошенной. На заказ редкие мастерицы вышивали. Считалось, что силы от такой вышивки немного. Разве что девушка совсем вышивать не умела, тогда она сама или нитки пряла, или холст ткала.