Злодей. Полвека с Виктором Корчным

Уильям Фолкнер полагал, что каждого писателя следует судить по «мощи поражения», ставя в пример Томаса Вулфа, беспримерное мужество которого состояло для Фолкнера в том, что тот подчинялся лишь одному – «яростному стремлению к абсолюту и писал так, словно ему остается жить совсем немного». Виктор Корчной проиграл матч за мировую корону, но мощью своего поражения заслужил тогда уважение всего шахматного мира.

Когда Корчной играл второй матч за корону (Мерано 1981), ему уже исполнилось пятьдесят. Но дело было не только в возрасте: советская сторона вышла на новый, более качественный уровень подготовки, и речь шла не только о шахматной составляющей.

За несколько дней до начала матча в Мерано прибыли три огромных контейнера, сопровождаемые членами опергруппы КГБ, имевшими дипломатические паспорта. Уникальный груз считался дипломатическим и таможенному досмотру не подлежал. Итальянские власти, правда, пытались поначалу протестовать, но открыть контейнеры им не позволили, и секретное оборудование под кодовым названием «Шатер» было доставлено на виллу, выделенную Карпову в Мерано (посещать ее не имел права никто из посторонних, даже жена чемпиона мира). Это многотонное устройство, разработанное специалистами КГБ, экранировало внутренние помещения и практически полностью исключало возможность слухового контроля «противником». Устройство использовалось исключительно при выездах за границу первых лиц государства, и разрешение на его вывоз в Мерано дал лично Андропов. Но группа отвечала не только за безопасность самого Карпова и всей советской делегации.

По свидетельству сотрудника 11-го отдела Пятого Управления КГБ Владимира Попова, технические специалисты из состава опергруппы скрытно проникали в места размещения команды Корчного для установки аппаратуры слухового контроля. В ту же группу входили и специалисты, распылившие в помещениях, где располагалась команда претендента, специальные вещества, вызывающие чувство тревоги, нарушение сна и повышающие кровяное давление. Всего же делегация чемпиона мира в Мерано насчитывала ни много ни мало сорок три человека!

Следует признать, однако, что при подготовке к матчу Корчной допустил несколько ошибок. Пригласив для помощи Яна Тиммана, сильнейшего тогда шахматиста Запада, он не сошелся с голландцем в вопросе о размере гонорара, причем разница в суммах была совершенно ничтожной. В Мерано ему помогали совсем молодой Ясер Сейраван (американцу был только двадцать один год), гроссмейстер еще старой генерации Леонид Шамкович, эмигрировавший семь лет назад из Союза и живший в Соединенных Штатах, и Игорь Иванов, незадолго до этого не вернувшийся в Союз из зарубежной поездки и осевший в Канаде.

Я был на том матче в Мерано и знаю, что Иванов в чисто шахматной работе не участвовал: он был взят Злодеем только для того, чтобы, как говорил он сам, «одним своим видом действовать на нервы советским». Не знаю, как Игорь справлялся со своей ролью, но бар в его гостиничном номере пополнялся ежедневно, и его редко можно было увидеть раньше полудня.

Другая ошибка Корчного была более существенной. За пару месяцев до матча ему предложил помощь Николай Евгеньевич Хохлов (1922–2007). Бывший капитан госбезопасности отказался в 1954 году совершить политическое убийство и не вернулся в Советский Союз из ФРГ. Окончивший университет Дьюка в США и ставший доктором и профессором психологии, Хохлов мог бы дать Корчному не один разумный совет, учитывая к тому же его немалый опыт работы в специальных подразделениях КГБ. Тем более что сам Хохлов в 1957-м был отравлен и выжил лишь чудом: он провел несколько недель в больнице, балансируя на грани жизни и смерти. Немецкие и американские врачи установили, что его отравили специально приготовленным ядом (предположительно таллием).

Без сомнения, постоянное присутствие такого многоопытного и рассудительно-спокойного человека, каким был Хохлов, придало бы Корчному больше уверенности и вывело его из того раздраженного состояния, в котором он постоянно пребывал в Мерано (Виктор несколько раз менял комнаты в гостинице, но чувствовал себя всё равно скверно).

И снова стороны не сошлись в гонораре, хотя Хохлов, искренне желая помочь Корчному, просил фактически только возмещения расходов.

Не только поражение, но и вся обстановка во время того матча так подействовала на Корчного, что он заявил: «Матч в Мерано был настолько гадким, несправедливым, принес мне столько горя, что я решил и объявил во всеуслышание, что больше я с Карповым матчей играть не буду».

Даже если участие в матчах на первенство мира зависело не только от него, после Мерано у Корчного пропали жизненные ориентиры, да и возраст давал о себе знать. Он понял это сам: «Я потерял перспективу, и, может быть, в связи с этим произошел спад жизненной энергии, необходимой для успешных шахматных выступлений».