Злодейка в деле

Откуда в степях ифранский шёлк? Хан дарит новой наложнице, чтобы ночами радовала его глаза, а, когда наскучит, передаривает следующей фаворитке?

Варвар подходит ближе:

—  Как тебя зовут, дерзкая красавица? Люблю дерзких. Люблю под крики брать силой. Клянусь, я увезу тебя в степи.

Мороз по коже…

Степняки —  проблема. Удерживать бесплодные земли слишком дорого. Воевать в степи невозможно, в бескрайних пыльных просторах войска хана будут раз за разом отступать, пока у нашей армии не иссякнут запасы продовольствия и воды. Степняки же не воюют с империей за земли, нет. Они приходят, опустошают край и уходят с добычей.

На первый взгляд мирный договор не имеет смысла. Если степняки откажутся от набегов, они обречены. Но если предложить им продовольствие в обмен на товары из-за степей и охрану наших караванов…

Я никогда не пыталась вникнуть в детали, но даже общего представления достаточно, чтобы легкомысленно не угрожать явиться в степь во главе армии.

—  Какой смелый… Ты совершенно не боишься, что я захочу увидеть, как ярко горит степной сухостой, —  я улыбаюсь, но моя улыбка больше похожа на ответный оскал.

Варвар меняется в лице. Моя угроза… М-м-м, я только что пообещала уничтожить степь. Причём я это сделаю не как дочь империи, а уже будучи наложницей. То есть ответственность за местечковый конец света я возлагаю на самого хана. Кто виноват, что не воспитал свою женщину? Логика степняков именно такая.

—  Какая злая…, —  цедит он. —  И какая глупая!

Он делает шаг ко мне и оказывается недопустимо близко.

Глава 8

Я просто не имею права отступать! Проклятый долг принцессы!

Где гвардейцы?!

Если варвар зайдёт слишком далеко, войны не избежать… Изматывающей, бьющей по самой же империи. Но едва ли я его остановлю.

В романе степного скандала не было, но в романе накануне церемонии я занималась собой, а не выуживала из-за ворот сестру преступника.

Феликс выходит из-за моей спины и оказывается чётко между мной и варваром.

Неоправданно рано, но… я чувствую облегчение.

—  Хан Таш, ты прибыл в империю как гость. Где это видано, чтобы гость оскорблял дочерей хозяина? В Великих степях законы гостеприимства священны. Узнав, как ты смел себя вести, Великий хан промолчит, даже если я отрублю твою голову и пошлю Великому хану отдельно от твоего тела.

О-у-у…

Молчавший до сих пор боец напрягается и тянется к оружию. Тонко всхлипывает Кэтти за моей спиной.

Варвар скалится, но молчит, тем самым признавая правоту Феликса. Не бросится…

Но радуюсь я рана.

—  Представься, —  приказывает хан.

—  Рыцарь её высочества Феликс Дебор.

Да, правильно. Хотя Феликс, конечно, не рыцарь, но такие нюансы степному хану знать не обязательно.

—  Рыцарь, —  задумчиво повторяет варвар. —  Я сказать, что намерен сватовство к принцесса и обещать в подарок шёлк. Где здесь место тебе говорить?

Ловко переворачивает… Почему-то от грубого степняка ждёшь прямолинейности, а не игры в слова и смыслы.

—  Я говорю там, где вижу угрозу безопасности её высочеству.

—  Я окажу тебе честь, рыцарь. Я сражусь с тобой сегодня на арене. Я верить, что рыцарь принцессы не трус. Я показать империи, что такое настоящий поединок. Это поединок до смерти.

—  Я принимаю вызов.

—  Фел! —  вскрикивает Кэтти, и, конечно, привлекает внимание варвара. Хотя она стоит за мной, степняк осматривает её точь-в-точь, как недавно осматривал меня, сочно цокает языком.

Я отвожу руку назад, не оборачиваясь ловлю ладонь Кэтти в свою, крепко сжимаю.

Кэтти совершенно не владеет собой —  это никуда не годится.

—  Похожи, —  усмехается хан и переводит взгляд на Феликса. —  Сестра? Сегодня я забрать её по праву победителя как трофей.

Феикс молчит, и варвар, наконец, отодвигается к стене, позволяя нам пройти.

Я всё ещё не понимаю, где гвардейцы. Понимая, что варвару может не понравиться, я всё же бросаю взгляд в сторону алькова. От увиденного зло берёт. В нише дрыхнут Лексан, мой второй брат, и его приятель. Повсюду бутылки из-под вина. Теперь понятно, почему хан позволил себе быть настолько развязным —  выпил. Или притворяется, что выпил. Если подумать, я ощущала исходящий от него тяжёлый запах, но примеси алкоголя не уловила.

Лексан напрашивается на взбучку…

Мы проходим мимо, Феликс прикрывает нас с Кэтти и в нарушение правил идёт чётко последним, но я не могу его за это осуждать.

—  Фел? —  решается Кэтти, когда мы отходим достаточно далеко.

Феликс игнорирует сестру:

—  Ваше высочество, полагаю, поединка не избежать.

—  Вероятно. Было бы скверно, если бы хан спровоцировал на поединок кого-то бесполезного, —  ведь в этом смысл визита во дворец, не так ли? —  Ты сможешь победить? Кстати, откуда ты знаешь, как его зовут?

—  Я… вёл некоторые дела со степняками, ваше высочество, многое слышал. Хан Таш весьма узнаваем. Говорят, он единственный с таким шрамом среди приближённых Великого хана. Хан Таш вспыльчив и груб, но его точно не стоит недооценивать. Он умеет быть сдержанным и хладнокровным. В горя мяса прячется острый ум.

Я оборачиваюсь, пристально смотрю Феликсу в глаза:

—  Ты не ответил на главный вопрос.