Шен не оборачивался, чтобы проверить, пошел ли за ним Ю Си, поэтому, когда тот заговорил, чуть не вздрогнул от неожиданности.
— Я тоже его вижу.
— Что ж, это объяснимо, — не поворачивая головы, отозвался Шен. — Он годами питался духовной энергией, накопил немало сил и обратился в нечто наподобие демона.
— Это вздор! — возмутился Энь Дао.
Его тон прозвучал так искренне, что Шен усомнился, понимает ли он сам, кем стал.
От перил на лестнице стали отделяться маленькие черные частицы, словно искрящаяся сажа, и лететь вертикально вверх. Они были столь мелкими и терялись при сумеречном свете, что Шен не сразу заметил их. Но, заметив, не в силах был оторвать взгляд — зрелище казалось завораживающим.
— Что происходит? — напряженным тоном спросил Энь Дао. — Все как будто рушится. Это ваших рук дело?
Шен покачал головой.
— Ты знал, что все это время был здесь не один? — уточнил он.
— Что за вздор несет это человек? — неуверенно отозвался его собеседник.
— Полагаю, твой голос неспроста дрогнул, — усмехнулся Шен будто бы сочувственно.
— Люди время от времени появлялись здесь, но затем умирали! Я оставался один!
— А как же стоны и вздохи, которые ты слышал?
— Это все ветер!
— Откуда это эбеновое дерево?
— Это простая хурма, что росла на заднем дворе! Я сам посадил ее, и мне же пришлось ее срубить! Сердцевина оказалась удивительного оттенка — и я сделал перила и раму для зеркала. Немного осталось для кукол. Какое это имеет значение?
— Почему ты срубил его?
Энь Дао поморщился, но все же ответил:
— Потому что шаманка сказала. Она сказала, что на мне проклятье и темная энергия больше всего ощущается рядом с той хурмой. Я срубил его просто, чтобы от меня отстали!
Шен пристально посмотрел на Энь Дао, а затем положил ладонь на перила. Сжав пальцы, он почувствовал слабую пульсацию.
— Расскажешь, как все было?
Когда он появился на свет, светило солнышко, а маленький мальчик говорил какие-то непонятные вещи. Он улыбался, глядя на него, а потом полил чистой водой. Потом мальчик ушел, а маленький росток остался ждать его вместе со своей сестрицей.
Мальчик приходил каждый день, когда всходило солнышко, и постепенно маленький росток научился различать интонации его голоса. Иногда он был очень печальным, а иногда улыбался сквозь слезы. Он постоянно повторял: «Поскорее вырасти. Поскорее стань большой хурмой!».
Два ростка хурмы росли близко-близко, и постепенно переплелись в один ствол. Сестрица-хурма ждала возвращения мальчика точно так же, как и он. Но в какой-то момент ждать пришлось очень долго. Наконец, когда мальчик вернулся, он стал куда выше, но и хурма к тому времени подросла. Они с сестрицей надеялись, что он вновь заговорит с ними и польет чистой водой. Но мальчик вылил на их корни какую-то красную жидкость и закопал под раскидистыми ветвями маленькое тельце.
Это было не так вкусно, как чистая вода, но оказалось более питательным. Хурма должна была поскорее стать большим деревом, чтобы радовать мальчика для того, чтобы тот приходил чаще.
Прошло еще какое-то время, и мальчик вернулся и вновь закопал тельце под хурмой. Жадно впитывая все соки, хурма разрослась в ветвистое двойное дерево. Брат-хурма и сестра-хурма с нетерпением ждали, когда, наконец, вернется мальчик. И однажды он пришел и срубил хурму.
Но сознания, сформированные ростками хурмы, не погибли, оставшись воплощенными в дереве. Сестрица-хурма стала зеркалом, а братец-хурма — лестницей. День ото дня они продолжали наблюдать за жизнью мальчика, и сестрица-хурма все отчаяннее желала стать человеком.
Однажды мимо путешествовал заклинатель. Посмотревшись в зеркало сестрицу-хурму, он прочитал ее желание. Обычно заклинатели уничтожают духов, слишком близко подобравшихся к людям, но этот подал ей руку. Сестрица-хурма взяла его за руку, прошла сквозь зеркало и воплотилась в человеческой форме. Тогда заклинатель сказал, что она может жить как человек, пока никому не вредит, но, если она когда-нибудь навредит людям — он вернется и уничтожит ее.
Так сестрица-хурма притворилась человеком и вышла замуж за подросшего мальчика. Они счастливо жили вместе, но однажды мальчик разбил зеркало. Теперь сестрица-хурма не могла вернуться в мир духов. А мальчик увидел свое отражение в осколках, и его дух исчез из мира людей. Только брат-хурма остался в обоих мирах, вынужденный наблюдать за их несчастьем.