Злодейства особого рода

Н. Страховъ Злодйства особаго рода 1894

I. Вопросы

II. Ссылка на Рюккерта

III. Типы культуры

IV. Главная мысль и терминологія Рюккерта

V. Упреки и предубжденія

VI. Рюккертова «единая нить» въ исторіи

VII. Искусственная и естественная системы

VIII. Развитіе взглядовъ на исторію

IX. Единство человчества

X. Единая культура

XI. «Національный вопросъ въ Россіи»

Исторія представляетъ намъ непрерывный рядъ бдствій и злодйствъ, и, кажется, мы должны бы привыкнуть къ мысли, что такова печальная судьба человчества. И, однако же, какъ только наступитъ спокойное время, мы забываемъ объ этомъ, и новая бда насъ удивляетъ и какъ будто пробуждаетъ отъ спокойнаго сна. Благополучіе намъ кажется естественнымъ состояніемъ, какъ здоровье, какъ воздухъ. Вотъ отчего исторія не приноситъ намъ уроковъ. Перетерпвъ боль, отбывъ бду, мы перестаемъ объ нихъ думать и погружаемся въ нашу обыкновенную жизнь.

Убійство Карно есть событіе поразительное; оно отозвалось въ цломъ мір гораздо сильне, чмъ другія однородныя съ нимъ событія, потому что тутъ съ большою отчетливостію обнаружились вс силы, дйствующія въ этихъ новйшихъ бдахъ Европы. Какъ намъ смотрть на это дло? Казалось бы, что самый ясный урокъ должна въ немъ прочитать себ Франція, та передовая страна человчества, среди которой случилась эта бда. Что же думаютъ и чувствуютъ Французы? Среди множества отзывовъ и размышленій, намъ встртилась статья извстнаго ученаго Джемса Дарместетера, до такой степени полная ума и чувства, что ее можно, мы думаемъ, принять за образчикъ французскихъ мыслей объ этомъ предмет. Статья называется Президентъ Карно и состоитъ въ слдующемъ (мы ничего не выпускаемъ).

«Въ 1887 году, 3 декабря, чтобы поднять поколебавшееся значеніе высшей магистратуры, Палаты, въ минуту нравственнаго ясновиднія, почувствовали, что нужно поставить во глав страны гражданина, имя котораго означало-бы: „неподкупная честность“, и, желая выбрать самаго безупречнаго, провозгласили Сади Карно.

„Карно былъ важне, чмъ великій человкъ; онъ былъ нчто боле рдкое, боле славное и, въ извстныя минуты, боле вліятельное; онъ былъ честный человкъ, и въ силу этого онъ могъ оказать своей націи дв услуги, которыя не будутъ забыты. Вслдствіе того, что онъ находился во глав Франціи въ ту минуту, когда гибель грозила ея свобод и достоинству, отечество могло оправиться отъ своего жестокаго головокруженія, и стоило лишь показать провинціямъ республику воплощенною въ гражданин безъ всякаго упрека, чтобы разсялся кошмаръ диктатуры. Точно также, потому лишь, что онъ былъ президентомъ, дв первенствующія силы Европы, папа и царь искали дружбы Франціи.

„Въ нашихъ внутреннихъ раздорахъ, онъ, какъ онъ самъ говорилъ за часъ до убійства среди восклицаній признательнаго народа, былъ неуклоннымъ охранителемъ конституціи и законности.

Первый гражданинъ Франціи, онъ былъ самымъ простымъ, самымъ доступнымъ, самымъ привтливымъ изъ нашихъ согражданъ. Его домашній очагъ былъ примромъ для всхъ семействъ Франціи. Онъ не проповдовалъ республиканскихъ добродтелей, онъ былъ «ихъ образцомъ. Такимъ образомъ, въ то время, когда всякое правительство склоняется къ отреченію, и клевета остается единственною уважаемою властью, какъ единственная безсмнная и не подлежащая низверженію сила, онъ показалъ, что ее нельзя назвать непобдимою; и въ Панамской бур грязи, когда анархистскія партіи совокупными усиліями старались обдать и его брызгами, онъ вышелъ изъ испытанія чистымъ, какъ снгъ. Исторія напишетъ на его гроб тотъ гордый девизъ ліонцевъ, который онъ имъ напоминалъ въ свою послднюю ночь: честь и совсть! Нужно считать славой для французской республики, что она выбрала своимъ главою этого человка. Нужно считать честью для цивилизованнаго человчества и основаніемъ не отчаяваться въ ум и сердц народовъ тотъ фактъ, что въ конц нашего вка была нація, которая по свободному выбору могла поставить и держать во глав своей человка праведнаго.

„Этого-то праведнаго убилъ анархизмъ.