Злодейство Торжествует

Еще раньше, когда он сидел в зале, обмозговывая все, что услышал от Крошки, в памяти его всплыли строки из пьесы земного драматурга — и как же тогда обрадовался Мэдисон, что помнил своего Шекспира!

В аду не сыщешь ярости похожей,

Коль бабе дали сапогом по роже.

Эти слова навели его на блестящую идею, и она сработала.

Нынче ночью он трижды избежал смерти! В первый раз — от руки Крошки, во второй — когда возникла опасность нарушить верность своей матери, и в третий, что гораздо важнее, — когда появилась угроза быть уничтоженным этим жутким Гробсом.

Пользуясь влиянием Крошки, толково разрабатывая операцию за операцией, теперь он мог бы снова заняться своим делом.

"Хеллер, — говорил он про себя, — я здесь!"

Во всей Вселенной не будет такого великолепного знатока своего дела среди рекламных агентов, каким он скоро явится!

Нужно быть умным и хитрым, нужно быть осторожным, нужно продвигаться вперед шаг за шагом. Настанет и на его улице праздник!

Его профессия была единственным оружием, против которого не существовало никакой защиты. О, конечно, на пути попадутся зияющие пропасти. Но Мэдисон шагнул во тьму волтарианской ночи, чувствуя радостную уверенность в успехе своего дела.

Глава 3

В то же время в двадцати двух с лишним световых годах от Волтара, в своем нью-йоркском офисе Хеллер разговаривал по видеофону с Прахдом, который находился в афьонской больнице, Турция. О том, чтобы их кто-то мог подслушать, и речи быть не могло: видеофон работал на временном скачке при самых высоких колебаниях энергетических частот, а Земле было еще далеко до такой технологии.

Тема разговора также касалась времени.

— Торопить в таких делах нельзя, — говорил Прахд. — Все это я уже говорил вам раньше, сэр.

— Но он же заговорил, — сказал Хеллер. — Когда я вошел в дворцовые покои и он осознал, что рядом кто-то есть, он открыл глаза и заговорил. Он даже понял, кто я такой.

— Когда вы подошли к нему, — стал объяснять Прахд, — на него, наверное, еще действовал остаток дозы амфетамина. Наркотик поддерживал в нем сознание. Еще до того получаемые им дозы «спида», должно быть, вызвали кровоизлияние в мозг, потому как «спид» разрушает центральную нервную систему.

— Вы хотите сказать, что сознание к нему не вернется? — спросил Хеллер.

— Послушайте, я делаю все возможное, чтобы оправдать внезапное повышение в должности — ведь я оказался личным медиком императора. Я делаю все возможное, чтобы восстановить нервные клетки и сосуды, но вы, кажется, не понимаете. Это центральная нервная система. На это уйдут месяцы.

— Так долго? — удивился Хеллер.

— Я стараюсь быть оптимистом. Вы знаете, что на каждый день, когда человек сидел на наркотиках, требуется день терапевтического лечения? А я не знаю, сколько времени его держали на наркотиках. Может, годы!

— Вы хотите сказать, что он придет в себя не скоро?

— Ну, кажется, наконец до вас дошло, сэр. Разумеется, я могу приводить его ненадолго в сознание с помощью амфетамина, но в конце концов это убьет его.

— Нет, вот этого не нужно! — энергично возразил Хеллер. — Мы обязаны защитить его и не можем совершить подобную подлость только потому, что хотим спасти свои головы от топора. Даже не думайте об этом. Мы используем свои возможности.

— Я не имел в виду уход от ответственности, — стал оправдываться Прахд.

— Ладно, не думайте об этом совсем, — сказал Хеллер. — Мы с вами вполне заменимы. Он — нет. Поэтому просто делайте то, что делаете. Вы можете переключить меня на мою даму?

На экране у Хеллера появилось лицо графини Крэк. Она послала ему воздушный поцелуй и произнесла:

— Привет, милый. Все точно так, как говорит Прахд. Он тут лежит в жидкости, восстанавливается. И ничего не происходит.

— Знаю, — сказал Хеллер.

— Я велела им установить здесь защитные системы.