Злодейство Торжествует

Пратия по-прежнему глядела куда-то вверх.

Грис обернулся, чтобы увидеть, чем она так увлечена.

Это было трехмерное изображение Хеллера! Крупное, в цвете!

Грис истошно заорал.

Потом выскочил из алькова и запутался в занавесках.

Он орал во все горло, борясь на полу с принесенными вдовой шторками, простынями, занавесочками.

В камеру ворвались охранники. Грис был уверен, что это за ним.

Вопли его бились о стены, разносились по коридорам и вырывались из окна в окружающую темень.

А снаружи из тысяч глоток вырвался стон.

Съемочные группы пришли в состояние напряженной готовности.

Машина "скорой помощи" завела мотор.

Во дворе тюрьмы сигнальные гонги забили сигнал тревоги!

Напряженная толпа с тревожной мукой смотрела, как открываются громоздкие двери, как внутрь забежала бригада с носилками.

В темноте двора люди в белом что-то грузили. Один из них был актер: он ловко подбросил под простыню пузырь с кровью, чего никто не видел.

И затем, в ярких огнях ворот в сопровождении людей в белом перед объективами камер показались носилки.

И были встречены стоном тысяч людей.

Послышались вопли ужаса.

На носилках лежала новобрачная. Из-под покрывала виднелась лишь частица ее лица.

А с носилок потоком лилась кровь!

Столпотворение!

Толпа сделала попытку атаковать тюрьму.

Охранники пальнули поверх людских голов из оружия, дающего яркие вспышки.

Чтобы закрыть тюремные ворота, пришлось к ним бросить целый взвод.

Носилки задвинули в "скорую помощь". И та с ревом взлетела!

Мэдисон глядел в задние окна "скорой".

Какой бунт!

И все на экранах хоумвидения по всей Конфедерации!

Он присел у носилок, взял руку Пратии Тейл-Грис и похлопал по ней. Его губы растянулись в широчайшую ухмылку.

– О, ты чудесно сыграла свою роль, – сказал он ей. – Я очень тобой горжусь.

– Надеюсь, что все это сработает, – отвечала самая одержимая нимфоманка на Волтаре. – Просто не дождусь, когда он снова будет в моих руках. Вы знаете, ведь у него теперь огромный…

– О, полагаю, что остальное пойдет как по маслу.

– ССО – замечательная вещь! – похвалила Пратия. – Где ж она раньше-то была?

Глава 5

Вскоре последовало осуществление и остальной части задуманного Мэдисоном дела. Уже на следующий день, не веря своим ушам, лорд Терн, ужасно сожалеющий, что согласился на этот брак, взглянул на коменданта королевской тюрьмы и воскликнул: "Кто?"

– Они просят разрешения приземлиться у нас во дворе, – сказал комендант. – Это аэролимузин, а в удостоверении говорится, что в нем находится королева Крошка. Говорят, что, поскольку владелец его – королевская особа, они имеют право приземлиться.

– Это, наверное, королева-заложница враждебного нам Флистена, – сделал вывод лорд Терн. – Но находящийся в заложниках монарх не имеет доступа в это место!

– Так я им и сказал. Но они отвечали, что королевская особа есть королевская особа и что у них к вашей светлости имеется срочное дело, не терпящее никакого отлагательства.

– Ну, это спорный вопрос, – возразил лорд Терн. – А хоумвизионщики все еще околачиваются возле тюрьмы?

– Нет, ваша светлость.

– Ладно, никто не заметит. Вряд ли тут что-либо важное. Вероятно, она хочет вызволить кого-то, сидящего под замком, и мне придется ей отказать, но лучше я сделаю это лично, а то флистенцы почувствуют себя оскорбленными. Передай им, что они могут садиться.

Лорд надел новую мантию и привел свой стол в порядок.

Немного погодя двое вестников вступили в комнату и остановились по стойке "смирно".

– Ее величество королева Крошка! – хором провозгласили они. – Всем встать!

Двое дюжих лакеев в серебристых ливреях внесли в палату крытый паланкин.

– На колени! – приказали герольды.

Страдая, лорд Терн вышел из-за стола и встал сбоку от него на колени.

Лакеи поставили паланкин на пол.

Рука в синей перчатке отдернула переднюю занавеску паланкина. Молодой голос произнес:

– Встаньте. Можете сесть за стол.

Лорд Терн чувствовал раздражение. У находящихся в заложниках монархов здесь не могло быть никаких дел. Но он поднялся с колен и уселся за стол. Затем взглянул на паланкин с отдернутой занавеской. Крошка сидела в нем с короной на голове, скипетром в руке, в золотом одеянии. Глаза и рот королевы были очень большими, но тем не менее ее вполне можно было назвать красавицей. Затем лорд Терн осознал, что она еще почти ребенок, и не мог удержаться от отеческой улыбки. Ну какой такой неприятности можно ждать от совсем еще юного монарха, находящегося в заложниках? Насколько он мог себе представить – никакой.

– Итак, что я могу сделать для вашего величества? – поинтересовался он, соображая, будет ли учтиво предложить ей конфет.

– Дело не в том, что вы можете сделать для нас, – молвила Крошка Буфер, – а в том, что мы могли бы сделать для вас.

– В самом деле?

– В самом деле, – подтвердила Крошка. – Мы вполне привыкли к судьям, судам и так далее и знаем, в какую большую беду они могут попасть.

– Из-за чего? – спросил Терн, слегка развеселившись.

– Из-за Гриса, – отвечала Крошка.

– Гриса? – вскричал лорд Терн. – О нет! Хватит с меня этого Гриса! – Он уронил седую голову на руки, стиснул ладонями лоб.