Злое наследие

Ещё через день в сборе была почти вся королевская семья. Служители спешили, потому на следующий день открылись врата храмового притвора, и на полукруглую площадку легли отсветы Пламени, только здесь, в Храме, обретающего зримое обличие. Титанических размеров цветок, вытянутый в небо, он был заключён в гранитно-мраморные объятия старинного храма и не бунтовал против них. Но едва открывались огромные врата, часть овеществлённой магии устремлялась наружу и ложилась на плиты открытого притвора сотканным из света гигантским лепестком.

Ианея ждала появления Гадара у подножия лестницы, и, когда он выбрался из экипажа, побежала навстречу (хотя не бегала с детства и давно позабыла, как это бывает), кинулась ему на шею, словно обожаемому мужу, по которому смертельно соскучилась.

– Как ты?

– В порядке, – отмахнулся принц. – Нормально. Мне ничего не сделали. Хотя было очень скучно.

– Ты что – уже пил сегодня?

– А что ещё делать в плену?.. Да брось, это же не церемония высшего выбора. Так, первая встреча. Можно позволить себе послабление, особенно после того, как спасся из плена. Надо было отметить это значимое событие – или как ты думаешь!

Принцесса посмотрела на брата с иронией. Чувствовалось, что если Гадар и терпел какие-то лишения, пребывая в плену, то вряд ли они были из разряда настоящих. Выглядел он сытым, довольным и слегка пьяным – как всегда. Видимо, даже в осаждённой столице хватало вин, чтоб утихомирить и нейтрализовать пленного принца.

Простецки похлопав сестру по плечу, Гадар начал подниматься к храму. И Ианее тут же предложил руку Конгвер.

– Мачеха прибыла.

– С ребёнком?

– Разумеется.

– А её отец?

– Кавира служители не пустят дальше подножия лестницы. Ему нет места в церемонии, и Храм помнит об этом лучше, чем кто-либо… Меня намного больше интересует, почему Кавир так легко отпустил Гадара.

– А какой у него был выбор? На церемонии должны были присутствовать все мы.

– С одной стороны, так, а с другой – слишком уж легко он уступил. Тебе не кажется?

– Хочешь задать торговцу этот вопрос?

– Какой смысл. Думаю, можно сделать вывод, что Кавир нашёл какое-то другое решение своих проблем, и Гадар перестал быть ему нужен.

– Гадару, как понимаю, никаких предложений не делали. Или он предпочёл промолчать о них.

– Возможно, их и не было. – Конгвер помог Ианее подняться на последнюю ступеньку и задержался на ней, глядя, как его братья и сёстры встают полукругом у колоннады, окружающей пространство, на которое лёг сияющий отсвет Пламени. – Но намерения торгаша понять можно. Хотя бы по тому, как ведёт себя Тейир.

– Предполагаешь, что он в сговоре с Кавиром? – засомневалась принцесса. – Возможно ли такое?

– Всё возможно. У Кавира помимо денег и внука есть ещё дочь. Странно ожидать, что он не попытается ещё раз выгодно выдать её замуж. Думаю, он посулил подходящему жениху свою поддержку и помощь.

– Считаешь, он счёл Тейира подходящим для своих целей?

Хильдар слишком спесив, чтоб слушать торговца или брать в жёны его дочь, пусть и вдову отца. Об остальных наших братьях даже и говорить нечего. Это может быть только Тейир.

Ианея посмотрела на Тейира, который как раз оценивающе разглядывал Алкеду, поднявшуюся к притвору последней.

– Всё-таки думаю, что ты ошибаешься. Ни один из нас не падёт так низко. Какое это было бы позорище!

И стиснула правую руку в кулак прежде, чем снять с пальца отцовский перстень. Она не любила это украшение, обычно носила его на цепочке на шее, но ради церемонии надела как полагалось. Когда служитель преклонил колени у переливающейся волны Пламени, облик лепестка изменился, взметнулся почти вровень со шпилями храмовых башен, свернулся спиралью, и опустился, рассыпая мелкие, словно эфир, искры. Сперва сияющий вихрь преклонился перед Эшемом и коснулся его руки с перстнем на ладони. Следом развернулся к Диэйе.

Пламя отмечало каждого из детей короля по старшинству, и, когда откачнулось от Хильдара, служители повернулись к Алкеде, ждавшей на самом краю площадки. Даже теперь, вскоре после родов, она выглядела прелестно, хоть и с оговоркой – усталость и измождённость никому не добавляют красоты. Свёрток у неё на руках слегка покряхтывал, но женщина не обращала на старания сына ни малейшего внимания. Словно заворожённая, она смотрела в переливы пламенного смерча, не спешившего склониться перед нею или тем, кто на её руках.

– Прошу вас, сударыня, подайте драгоценность, которая была завещана государем своему будущему сыну, – проговорил служитель, с беспокойством глядя на вдову короля.

«Когда у тебя потребуют наследство твоего сына, подай им своё обручальное кольцо, – вспомнила Алкеда наставление своего отца. – Жест вполне естественный».