Злое небо

Дельта-2 намного четче проступила на экране, и я обомлела. Планета стала другой. Она горела! Громадный шар, охваченный огнем посреди обломков… кораблей? Теперь я поняла, с чем столкнулся «Левиафан». Разбитая орбитальная станция, уничтоженные корабли планетарной обороны. Что произошло?

— Капитан! — до меня как будто издалека донесся голос старпома, и вдруг…

— Тиша… Мария, — капитан качнулся, схватился за сердце и упал на руки успевшего его подхватить старпома.

А затем… начался форменный ад. В нас стреляли. Мне никогда раньше не приходилось участвовать в реальном бою. Разумеется, были тренировки на симуляторах, и в условиях, приближенных к боевым. Но такое… Я выбросила из головы все, что могло мне помешать думать о спасении корабля и команды. Все, что могло меня раздавить, превратить в скулящий, беспомощный комок нервов.

Только не подведи! Ты сможешь! У тебя получится! Нужно всего лишь уйти от преследования!

Вызвав Датти, я вся погрузилась в изучение показаний приборов, пальцы буквально летали по кнопкам, данные менялись с головокружительной быстротой. На нас надвигалась целая армада неопознанных кораблей, которые вряд ли были настроены дружественно. Активировав защиту корпуса, я на несколько секунд позволила себе выдохнуть.

Шания, а у нас для тебя сюрприз! — я украдкой смахнула слезы. Не сейчас. Позже. Я умру от горя позже. А теперь…

– Мистер Гибсон! Что с капитаном? — не отвлекаясь от экрана спросила я.

— Мертв, — процедил старпом. Похоже, удар.

На тактическом дисплее появились данные, от которых я похолодела. К нам неслись сразу две ракеты.

— Старший лейтенант Гибсон, жду ваших указаний, — я маневрировала со скоростью, на которую был способен корабль такого класса и размера. Но он был лишь грузовым судном, хорошим, новым, добротным. Но все же… А нас атаковали военные крейсера и истребители. Защита трещала по швам.

— У меня нет военного опыта, — тихо пробормотал он, — я не могу… вы… сможете…

— Твою мать! Канонир! Занять место. Плазменные пушки держать наготове. Ждете подходящего момента и стреляете без моей команды!

12

Это была типичная больничная палата, унылые серые стены, белый потолок. Генерал застыл в напряжении, едва сдерживаясь, чтобы не ворваться за тонкую перегородку. И все же, лицо его было бесстрастным. Он неплохо умел владеть собой.

— Алан, скажи мне, что с ней? — генерал встал, как только врач вышел из-за шторы. Пациентка недавно пришла в сознание, но врачом было принять решение вколоть ей успокоительное. Теперь она спала.

— Шок, упадок сил, стресс. Она заключенная, Дамирон. Мало кто из них видел в жизни что-то хорошее.

— Но почему обморок был таким глубоким? — настаивал генерал.

— Думаю, что-то стало последней каплей. И это что-то жутко ее расстроило и напугало. Ты говорил, она присутствовала при допросе одного из своих друзей?

— Да, но ей стало плохо значительно позже. Мы с ней разговаривали…

— Ты был груб? Чем-то ее оскорбил? Ударил?

— Ты же меня знаешь. Я никогда не бил женщин. Хотя, эта конкретная, порой вызывает во мне подобнее желание.

— Что же могло ее напугать?

— Я ее… поцеловал, — генерал смутился, ожидая реакции товарища, но тот лишь покачал головой и присел.

— Я согласен, она привлекательная женщина, выглядит хрупкой. Но не забывай, она жила на Утлагатусе несколько месяцев. И выжила. Она боец. И то, что ее ввела в шок твоя попытка сблизиться… Думаю, что она многое пережила. И жизнь ее не щадила. Если она тебе действительно небезразлична, то запасись терпением. Если же нет, оставь ее.

Алан направился к выходу.

— Я не могу, — покачал головой Дамир, смотря вслед товарищу.

— Я навещу нашу пациентку вечером, — словно не слыша его слов, произнес Алан.

Врач вышел, оставив генерала наедине с его пленницей. Когда его шаги затихли, Дамир подошел к низкой кушетке, на которой спала беспокойным сном Шания. На лице застыла тревога. Ее веки были плотно сомкнуты, грудь едва заметно вздымалась от дыхания, каштановые волосы разметались по подушке, бледную кожу освещал тусклый свет лампы.

Генерал стиснул челюсти, на его скулах напряглись желваки. Он поднес руку к ее щеке и нерешительно коснулся пальцем прохладной шелковистой кожи.

Он смотрел на нее так, как смотрит умирающий от жажды на последний глоток воды. Сам понимал что влип, и не хотел до конца этого сознавать. Генерал, безжалостный воин, взваливший на себя непосильную ношу, готов был забыть собственные принципы, склонив голову перед женщиной, о которой знал лишь одно: она преступница, и сама этого не отрицает.