Злое небо

Внезапно он опустился вниз и сел прямо на холодный пол, согнув одну ногу в колене, вторую вытянув вперед. Он не произнес ни слова, смотрел, словно сквозь меня, однако, под этим взглядом я холодела. Он выглядел так, как будто здесь в камере его пустая оболочка, без разума и души. Он был слишком близко, чтобы я могла чувствовать себя в безопасности, и все же, какой-то частью здравого рассудка я понимала — он не нападет. По-крайней мере, сегодня, сейчас. И все же, я боялась.

Мы просидели так несколько часов, всю ночь до рассвета. Вилард не двигался, казалось, он даже не дышал. И его пустой взгляд был направлен только на меня. В какой-то момент мне стало просто невыносимо, и я снова закрыла глаза. Словно отрезая себя от всего, чего не хотела видеть. Впереди меня что-то зашуршало, я вздрогнула. Вилард встал и отвернулся к двери, изо всех сил ударив по ней кулаком. До того, как подоспевший охранник выпустил моего мучителя, он, не поворачивая головы, произнес:

— Я должентебя ненавидеть.

Это прозвучало так странно. В голосе было столько злости и отчаяния! Я лишь тихо вздохнула и отвернулась, надеясь, что этот визит был последним.

Они ворвались в мою камеру ранним утром, вырывая из вязкого липкого кошмара. Увидев форму безопасников, я знала, что сопротивляться бесполезно, и все же, отбивалась, понимая, скорее всего, меня ведут на смерть. В пылу битвы я потеряла свое одеяло, оставишь практически голой, мне рассекли бровь и снова разбили губу.

Несколько уровней, лифт, куда меня буквально заволокли, перед тем ударив в живот. К горлу подкатила тошнота, и я сглотнула кислую тягучую слюну. Когда один из безопасников меня особенно сильно дернул, я не сдержалась, и меня вырвало прямо на него. Я услышала презрительно-брезгливый вопль, и ожидала новой порции ударов, когда второй остановил своего напарника резким окриком. Последние метры до уже знакомой, холодной и сырой комнаты меня буквально тащили за волосы, бросили на твердый стул с высокой спинкой и завели руки назад, скрепив их пластиковыми наручниками.

Генерал Росс предстал передо мной в своей излюбленной позе хозяина положения: руки за спиной, покачивание на каблуках вперед назад.

— Скажи мне, Шания, — заговорил он, — что в тебе находят мужчины? Ты не красавица, а теперь и вовсе имеешь жалкий вид.

И, обернувшись к двум типам, застывшим в ожидании приказа, небрежно бросил:

— Оставьте нас одних. Далеко не уходите.

— Итак, девочка моя, — его тон стал чрезвычайно мягок и ласков. Даже чересчур, — мои надежды не оправдались. За время, данное тебе ты так и не поумнела. Более того, ты предпочла оказаться в шаловливых руках своего несостоявшегося деверя, приняв его недостойную страсть. А ведь все, что тебе было нужно сделать — сказать правду: нам, ему, без разницы. И я бы тебе помог. Я бы никогда не позволил никому к тебе прикоснуться.

К моему ужасу, он дотронулся до моего плеча своим длинным костлявым пальцем и слегка прочертил по нему дорожку наманикюренным ногтем.

— Разве ты не хочешь себя сохранить? Разве не заслуживаешь снисхождения? Ты ошиблась, но мы все еще можем исправить. Тебя могут даже признать невиновной, восстановят в должности. Ты получишь все, что имела и даже больше. От тебя нужно только одно: скажи мне правду! Девочка моя, где документы, которые, по всей видимости, тебе передал Марк Гибсон?

— Я ничего не знаю о документах, — пришлось качнуть головой, еще и еще раз, будто в подтверждении слов, потому что голос давно перестал меня случаться. Все, что сейчас говорил мне генерал, было бредом! Абсурдом. Я знала, что меня никогда не выпустят из тюрьмы, и что срок, который я получу, если до него доживу, будет неплохой альтернативой смерти. Без вариантов. Вот только стоило мне признаться, и моя жизнь будет закончена. Я понимала, что лишь продлеваю агонию, что рано или поздно у них получится меня сломать. Это лишь вопрос времени. И моей жизни.

— Что же, очень жаль. Думаю, для тебя уже не является секретом, что мы не можем применить к тебе болтливую сыворотку. Хотелось бы, чтобы ты, по крайней мере, успела все рассказать до того, как умрешь. Пытки, как показал прошлый раз, малоэффективны. Слишком чувствительна к боли, твой организм не выдерживает ее, к моему глубокому сожалению. Значит, остается только то, что уже применил к тебе страстный и неуправляемый старший Вилард. О, ты вздрогнула. Понимаю, не каждой женщине выпадает столько испытаний. Более того, я сочувствую тебе, как никто другой. Но у меня есть приказ — выяснить все, что ты скрываешь, и я его выполню. Даже если мне придется разрезать тебя на куски. К сожалению, в твоем случае, этот способ нерезультативен. Ты потеряешь сознание от боли, или сойдешь с ума а мне ты нужна в полном рассудке.

Пока он говорил, в моей душе поднималась буря чувств. Холод и сырость подземелья были ничто, по сравнению с холодом и страхом внутри.

Нет! Не позволяй им к тебе прикасаться! Ты не вынесешь этого! — кричал разум, и я была полностью с ним согласна.