Злое счастье

Эх! Видел бы князь Тир-Галана своего первенца сейчас. Как сидит, как смотрит перед собой! По ветру летит огненная грива волос, спина прямая, широкие плечи, сидит на вороной чистокровке, как влитой, у левого стремени бежит матерая свирепая сука из своры. И гадать не нужно, кто таков — повелитель и защитник земель, воин и зрелый муж. Твой сын, Финигас!

Много лет назад Оллес, не дослушав рассказчика, сразу сказал: «Ложь!» — и никому никогда не позволял хулить Рыжего Мэя в своем присутствии. Алаттский повелитель никогда не ошибался в друзьях.

Мысли о покойном господине не на шутку расстроили старого воина, напомнив, что никто из них не вечен, и скоро Мирная Сторона пришлет Вестника за ним самим.

— Вот тут все и произошло, — сказал Мэй, указывая песчаный противоположный берег Бэннол.

— Паршивое место.

— Не то слово, — согласился Рыжий. — Сам делаю крюк. Аж до самого Карста.

— Правильно, — одобрил Хеф. — Так-то оно спокойнее будет.

Они какое-то время обменивались нехитрыми мыслями относительно тактики форсирования водных преград, старательно избегая смотреть друг другу в глаза. Пока разговор сам собой не помер.

— Прогуляемся? — предложил Мэй.

— Самое время.

Оставили юного алаттца в компании с еще более юным Хельхом, наказав стеречь лошадей, а сами спешились и неторопливо прогулялись в близлежащую рощу.

Пахло молоденькими клейкими листочками, припекало солнышко, хоть бы веточка хрустнула под ногами Рыжего. Не у каждого следопыта так ладно выйдет.

— Не хочешь спросить, отчего я Хелит домой не увожу? — спросил Хеф.

— Хочу, — согласился Мэй. — Отчего ты не увозишь леди Хелит в Алатт, мадд Хефейд?

— Оттого, благородный князь, что опасаюсь, как бы не приключилось с ней новое несчастье. Дэй'ном не оставят своих попыток убить наследницу Оллес.

— Почему?

— Говорят, что их Читающая-по-Нитям в Мажью Ночь предрекла, будто дочь Кер станет угрозой дэй'ном и сильно им навредит.

— Каким образом? — удивился Рыжий.

— Вроде бы она приведет на белый трон Лот-Алхави нового Верховного Короля униэн.

Мэй соображал быстро. Значит так: дочь Кер — несомненно Хелит, иначе и быть не может, только у её рода на гербе священный пятилистник. Читающие-по-Нитям абы что во всеуслышание не говорят. Они в основном молчат, а если уж отверзают уста, то не для празной болтовни. Тем паче, в Ночь Чаш…

— И чем так грозен окажется для дэй'ном новый Верховный?

— Откуда мне знать, Мэй? Да и не ведал о таких мелочах нэсс-убийца.

— Стало быть, ты думаешь, что дэй'ном специально послали наемников к Тощей Гати убить Хелит?

— Полагаешь иное?

Нет, полагать тут было нечего. Прозрение Читающей-по-Нитям — вещь слишком серьезная, чтобы закрывать на неё глаза. Хотелось бы знать, что на это скажет Читающая униэн? Альмар, кстати, тоже не слишком возрадуется появлению неведомого преемника.

— Темны слова дэй'ном, — вздохнул Рыжий. — «Приведет на трон»? Странно. Не родит, получается, а приведет.

— Теперь понимаешь, что Хелит лучше оставаться в Эр-Иррине.

— Лучше-то оно лучше…

В отсвете молодой листвы глаза Мэя казались, скорее не серыми, а ярко-зелеными. И такая смертельная тоска плескалась в них, что у видавшего виды старого воеводы сжалось сердце.

— А когда придет из Лот-Алхави приказ доставить её на ясны очи Альмару, что прикажешь мне делать, мадд Хефейд? Или думаешь, где Отступник, там и до Предателя рукой подать?

— Без ножа режешь, князь. Видит Благая Ито, и в мыслях не держал, — обиделся Хеф.

Он отвернулся, пнул в сердцах ствол невинной бетаньи, разве что не сплюнул от досады.

— Не сердись, мадд. Это Лойс моим языком ворочает, — горько усмехнулся Мэй. — Злой я стал.

Рыжий прислонился спиной к дереву, поднял голову, любуясь высокими синими-пресиними небесами. Точно прикованный навечно к позорному столбу.

— Ты всегда был недобрым, в'етт, не прибедняйся.

— Не переживай, Хеф. До Лот-Алахви далеко, как до неба. Выкрутимся.

«Сам-то ты хоть веришь?» — подумалось алаттцу, но он промолчал. — «Темны слова дэй'ном, в них поровну правды и лжи, поди отличи, где истина».

Заскучавшая Ро прибежала по следам и ткнулась влажным носом в ладонь:

«Побежали, Хозяин? Побежали?» — молили её мерцающие глаза.

Мэй потрепал умную псину за ухо, поражаясь, как стремительно утекает собачья жизнь. Вот только-только играл с пушистым толстым щенком, а уже грива Ро наполовину седая, и сама она давно стала праматерью множества отважных хвостатых охотников, сторожей и воинов.

— Уже зовешь? Ну, пошли, королева моя.

«Я Люблю Тебя! Люблю, мой Хозяин! Ты — лучший!».

И отбросив, как ненужную шелуху, все условности, Мэй сбежал с пригорка наперегонки с Ро. Легконогий, стройный, стремительный, каким и положено быть сыну Финигаса.

Очень своевременно, надо заметить. Юных униэн взяла в окружение толпа нэсс, состоящая в основном из женщин, детей и подростков, а потому не опасная для двух вооруженных воинов. Мэй разглядел всего трех взрослых мужчин.

— Что здесь происходит? — сурово спросил он, подходя ближе.