Злое счастье

Белая длинная рубашка, широкие черные штаны, сапожки, из оружия только короткий меч, а сверху теплый плащ. Что-то прохладно нынче на улице.

Повелитель не любит ждать ни днем, ни ночью. Тем более ночью.

Ночная Хикмайя – зрелище незабываемое в любое время года. Но весной… «Ах, весна! Что ты делаешь с крылатым сердцем? Почему плачет оно при виде ветвей, покрытых цветами? Ведь зима уже кончилась…»

Эйгену неожиданно припомнились стихи великого, но непонятого поэта древности. Согласно легенде, Ттимур написал эти строки кровью возлюбленной, им же убитой в приступе ревности.

Каждый дом, каждый дворец, как маленькая, укрепленная по всем правилам крепость. Аккуратно подстриженные деревья еще не загораживают листвой редкие светящиеся окна и крошечные лампадки, выставленные в специальных нишах. Жить в Хикмайе – честь и привилегия. Большинство дэй’ном благородного сословия прозябают в своих замках в провинции и до безумия завидуют своим сородичам, обитающим в непосредственной близости от самого Повелителя. Жить в Хикмайе – опасное занятие. Здесь каждый камень пронизан интригами и пропитан кровью. Впрочем, столица любого королевства есть вместилище всевозможных пороков. О нравах униэнской Лот-Алхави тоже ходят недобрые слухи, но все равно до Хикмайи никому не дотянуться. Здесь если власть – то абсолютная, если роскошь – то вопиющая, если страсть – то безумная, а если смерть – то мучительная и ужасная. Вот и выбирай, что больше по душе – относительная безопасность в какой-нибудь дыре или каждодневный риск возвышения? Эйгену выбирать не пришлось. Он родился и вырос в тени дворца Повелителя, впитывая каждой порой атмосферу вечной неопределенности. Жизнь на лезвии меча меж триумфом и позором – вот что ему было по нраву.

Столица дэй’ном мирно почивала на дне долины, со всех сторон окруженной горами. Поэтому здесь, гораздо раньше, чем в других землях, зацветали сады. В разгар цветения долина казалось миской, полной топленого молока. Вид, заставляющий придворных дам падать в обморок от избытка чувств. Эйген презрительно поморщился. Ему еще предстоит это редкостное «удовольствие» – сопровождать благородных дэй’га в традиционных увеселительных прогулках-пикниках на склоны гор. Даром, что все эти дамы произвели на свет полноценных детей, но общаться с ними – тяжкое бремя. Лет двести назад эти пикнички заканчивались грандиозной оргией, но с той поры нравы дэй’ном стали скромнее. В крайнем случае, особо настырная фрейлина проберется в палатку к охранникам, дабы вкусить запретного плода – жестокой любви суровых воинов. Ну и отдерут ее суровые воины в лучших традициях казармы. А Эйгену только потом и забот, что отбиваться от наговоров анонимов, которые завалят канцелярию Повелителя доносами и жалобами.

Верховный Вигил отогнал неприятные мысли. Вот ведь наказание какое – стоит залюбоваться красотами Хикмайи, и мысль сразу скатывается к грядущим неприятностям. Видимо, неспроста это. Насчет вызова к Повелителю Эйген не волновался. Такое случалось неоднократно. Иногда Олаканн маялся бессонницей, а потому отчаянно скучал и жаждал, чтобы хан’анх развлек его. Желания Повелителя – закон. И бывают они весьма и весьма… разнообразны. Начиная от совместной дегустации очередного кулинарного шедевра и заканчивая бурным сексом. В роду Повелителей что мужчины, что женщины отличаются безудержными страстями и темпераментом, не отдавая предпочтения какому-то одному полу. Эйген был готов ко всему. Иначе не носить ему титула Верховного Вигила бессменно вот уже 80 лет подряд. Удержаться на вершине власти среди бешеных нравом и разумом дэй’ном великое искусство. Предыдущий Верховный выдержал всего лишь три года.

Прямая улица вела к центру города. В Хикмайе все улицы подобны лучам солнца, расходящимся от дворца правителей Чардэйка. Из любого конца города видна его центральная башня. Она, как маяк для корабля, зовет к себе путника. Словно нашептывает: «Рискни и попытай удачу. В случае успеха тебя ждут богатство и слава, а если ошибешься, то не обессудь, – безвременная смерть». Если ты дэй’фа – благородный мужчина, то почему бы и нет? У благородных женщин может быть только одно предназначение – деторождение. В исключительном случае – жреческое служение Богам. Все достаточно просто. Это только извращенцам-униэн жизненное устройство заклятых врагов кажется сложным и крайне запутанным. А как иначе сдержать тех, кому поступки диктует могучая изменчивость противоречивых чувств? Не будь жестких рамок, дэй’ном давно бы уже выродились или перерезали друг друга в приступах буйства.

Дворец располагался на острове посреди озера. К его одетым в камень берегам сбегались все улицы. Ближайшие дома отстояли от края набережной на сто мужских шагов, образуя площадь-кольцо, мощенную белым камнем. Эйген приказал носильщикам остановиться, вылез из паланкина, чтобы пройти до моста эти сто шагов пешком. Его уже ждал постельничий Повелителя, готовый сопровождать хан’анха в покои властителя. Или же сообщить о том, что планы Его Величества круто изменились.