Злой

Пан в котелке наклонился и поднял кирпич. Тяжёло вздохнув, поплёлся с «покупкой» в руках к рынку. Пройдя шагов двадцать, он услышал впереди лёгкий шум, и из-за корыта с разведённой известью вынырнула длинная тёмная фигура, одним прыжком преградившая ему путь.

— Пан, — послышался тонкий, с присвистом, голос, — купи кирпичину! — и длинная костлявая лапа с большущей, уже не завёрнутой кирпичиной высунулась из темноты. Пан в котелке собирался вступить в переговоры, когда случилось такое, что он от удивления даже тихо свистнул. Сзади, за его плечами, раздался тихий, но решительный призыв:

— Ясь! Пусти его. Он уже купил кирпичину.

Фигура, преграждавшая дорогу, послушно и тихо исчезла во мраке, среди молчаливых строений. «Какая солидная организация», — подумал пан в котелке и, бросив сразу же за углом обременительный свёрток, двинулся в сторону рынка. Потом, сделав большой крюк по Запецку, Пивной и Широкому Дунаю, вскоре снова оказался возле штабелей досок. Опять он услышал то же самое:

— Пан, купи кирпичину! — кто-то потянул его за дощатую обшивку в узенький коридорчик. — Пан, — начал «продавец» и вдруг замолк: в бледном свете, падавшем с рынка, он увидел, с кем имеет дело. — Это вы? — спросил человек, слегка удивившись. — Чего вы тут шатаетесь? Вы уже раз купили, да? Ещё хотите? Товара хватает.

— Отдай деньги! — тихо и холодно проговорил пан в котелке.

— Ты что? Больной? — с издёвкой спросил хриплый голос.

— А может, я и у тебя немножко здоровья заберу, ворюга!

Фонарь на лесах стройки закачался в эту минуту под сильным порывом ветра, и маленькие глазки «продавца» расширились от страха: в скупом свете блеснул большой чёрный револьвер.

— Если бы я сейчас влепил тебе в живот пулю, никто и не услышал бы, — сказал пан в котелке спокойным и в то же время шутливым тоном; действительно, дуло револьвера почти касалось живота «продавца». — Отдай деньги! — весело повторил пан в котелке, пробираясь в проход узких ворот. «Продавец» опустил одну руку в карман, вынул двадцать злотых, примирительно помахал ими и поднял вверх.

— Что ты? — заметил пан в котелке. — Неужели серьёзно? Двадцать злотых? Выворачивай всё, конца. Всё, что «наторговал» за день.

«Продавец» в отчаянии сверкнул маленькими глазками.

— Коллега, — умоляюще пробормотал он, — так нельзя. Я же не на себя работаю. Это не частная инициатива. Я скромный труженик. Такая у меня работа. Как я объясню в отделе? Конкуренции ведь нет. Тут на всё монополия. Если не принесу хоть несколько злотых, меня выгонят. А может быть ещё хуже.

— Что ты говоришь? — заинтересовался пан в телке и спрятал в карман руку с револьвером. Дуло было выразительно нацелено на собеседника. — А в каком же отделе ты работаешь?

— В отделе кирпича, — поспешно объяснил «продавец», — розничная продажа материалов.

— Ну, — невозмутимо бросил пан в котелке, — давай деньги!

«Купец» достал из кармана смятые в комок банкноты и протянул их незнакомцу.

— На, — проговорил он голосом, в котором была незаслуженная обида, — подавись!

— Не понимаю, — тактично продолжал разговор пан в котелке, — почему ты так мало берёшь за кирпичину? Ведь одна такая штука стоит не меньше ста злотых.

— Я тоже так считаю, — недовольно сказал «продавец», — но начальник отдела не разрешает брать больше. Говорит, что двадцать злотых охотно даст каждый и не сообщит в милицию. А если и сообщит, то всё равно ничего не будет, милиция даже постового не пришлёт, потому что невыгодно: слишком мелкая сумма. А нам это выгодно. Пятьдесят клиентов за ночь, и уже можно жить.

— Действительно, — вздохнул пан в котелке. У вашего начальника есть голова на плечах. Интеллигентный человек!

— Да уж наверняка! — согласился хриплый голос. — А вот ты, брат, со своей свободной профессией долго не протянешь. Только коллективный труд бывает успешным, в одиночку никак нельзя. Коллектив — это организация, монополия, масштаб. Сегодня у меня заберёшь кассу, я доложу куда надо; ещё раз подскочишь — пойдут новые докладные, и ты оглянуться не успеешь, как схватит тебя где-то Кудлатый. Мы люди Кудлатого, — гордо добавил он, — нарвёшься, брат, на неприятности.

— Правильно, — кивнул пан в котелке. — Я сам бы куда-нибудь записался, в какую-нибудь серьёзную организацию. Ты прав, коллега. Не сердись на меня. Вот твои деньги. Позволь только забрать мои двадцать злотых. Сам понимаешь, это уже дело принципа.

Он отдал «продавцу» скомканные банкноты и предложил ему сигарету. Тот затянулся, на лице его отразилась сосредоточенная работа мысли.

— Пойдём, — сказал он, немного подумав, — я познакомлю тебя с людьми, которые могут для тебя что-нибудь сделать.

Они вместе вышли из ворот и пошли к рынку.

— Ясь! — крикнул «продавец» в сторону лесов, когда они миновали корыто с известью. — Я сейчас вернусь, хорошо?

— Хорошо, — донёсся из темноты свистящий голос.