Злой

— Алло! — отозвался он, и вмиг всё словно перегруппировалось в его глазах и сердце, как цветные стёклышки в детском калейдоскопе.

— Добрый день, Филипп, — раздался звучный низкий голос Олимпии Шувар.

— Чего тебе? — грубо спросил Меринос. Собственный голос звенел в его ушах, как будто откуда-то издалека…

— Я хотела бы поговорить с тобой о кое-каких общих делах, — спокойно произнесла Олимпия.

— Я тебя слушаю, — немного помолчав, откликнулся Меринос: только многоопытный знаток человеческих душ мог бы уловить в его голосе любовь и жгучую боль оскорблённой гордости.

— Я готова тебе заплатить, сколько ты пожелаешь, — чётко и сухо проговорила Олимпия, — за информацию о том, что случилось с доктором Витольдом Гальским и где он находится в настоящее время.

Филипп Меринос медленно, без единого слова, положил трубку. Никогда в жизни ему не было так жаль самого себя, как в эту минуту…

Дверь медленно приоткрылась, и вошла Анеля со стаканом чая в руках.

— Вы, пан председатель, сегодня ещё не пили ничего тёплого, — приветливо проговорила она, ставя перед ним чай между рюмками и бутылкой вермута. Меринос не ответил — он сидел как каменный, глядя прямо перед собой. Анеля двигалась как-то необычно — каждый её жест выражал смирение и покорность.

— Опять неприятности, пан председатель? — тихо спросила она.

Меринос не ответил.

— Самое время вам, пан председатель, поехать куда-нибудь в отпуск, — обеспокоенно посоветовала она. — А вообще… женились бы, был бы дом, жена и обеды, как положено, а не эти бесконечные шатания по ресторанам.

— Анеля, — спокойно ответил Меринос, — заткни пасть, хорошо? Не твоё собачье дело, что мне делать.

Анеля умолкла, не обидевшись. Она ещё раз взглянула на Мериноса, и в этом взгляде светились любовь, страх и бесконечное уважение. Таким взглядом Анеля смотрела на единственного человека в мире, и этим человеком был Филипп Меринос.

Анеля вышла, и Меринос встал. Снял с вешалки старый поношенный кожаный плащ, из тех, что носят шофёры, и плотно запахнул его на себе, словно ему было холодно. Обмотал шею грубым шерстяным шарфом и поднял воротник. Минутой позже медленно спустился по лестнице.

Навстречу ему шёл Метеор. Он был заметно взволнован.

— Я разговаривал с Ирисем, — сообщил он.

— Ну и что? — равнодушно спросил Меринос.

— Лица его не видел. Всё в бинтах. Еле слышно, что он говорит. Знаете, пан председатель, я до сих пор не могу поверить тому, что он сказал. Холера его знает, может, я и недослышал… Я даже ничего не понимаю. Но он повторил мне, наверное, раз десять.

— Что именно?

— Ирись говорит, что этих двух они пристукнули в самом начале, но всё началось, когда те уже лежали. Он настаивает, что их разогнал один-единственный человек. Ирись уже ни о чём не мог говорить, всё повторял: «один-единственный, понимаешь, он был один, а нас семеро. А он один». Вы что-нибудь понимаете, пан председатель?

Меринос опёрся плечом о ворота. Он напряжённо соображал, потирая рукой подбородок.

— Был когда-то в Варшаве один человек, — проговорил он как бы в раздумье, — который мог бы выкинуть точно такой номер. И ещё похлеще. Но тот человек… — он на минуту заколебался, — тот человек умер.

В полумраке ворот перед его глазами снова возникла страшная немая сцена под кривыми чёрными заборами улицы пригорода. Зажатое десятью мускулистыми руками, могучее тело оседало под ударами железных газовых труб, извивалось без стона у его ног, когда он, Меринос, топтал его в безудержной ярости..

«Нет, нет! — подумал он с внезапным ужасом. — Это невозможно! Ведь он уже не дышал — мы же проверили… Об этом даже писали в газете».

— Этот человек умер… — повторил он с таким огромным облегчением, что Метеор удивлённо посмотрел на него.

— Что теперь будет, пан председатель?

— Всё в порядке, — ответил Меринос совершенно спокойным голосом, — ты свободен. Я еду к Кудлатому. Слушай, Юрек, — добавил он спустя минуту, — приготовься в ближайшее время к большим делам. После этого отправишься в долгосрочный отпуск.

— Можете на меня рассчитывать, пан председатель, — преданно ответил Метеор. В эту минуту он даже верил, что для Мериноса готов на любые жертвы. Но через несколько минут подумал, что ему не так уж необходимы какие-то большие дела или дорого оплаченный отпуск и что он, Метеор, предпочитает дела мелкие, но надёжные, не связанные с ненужным риском. Метеор только вздохнул с тихим отчаянием, ибо, к его сожалению, решал всё не он.

Они вдвоём вышли из ворот, и Меринос направился в сторону Маршалковской. Перешёл Пружную, свернул на улицу Багно и зашёл в какие-то обшарпанные невысокие ворота. Миновал первый двор и остановился перед будкой из старых почерневших досок, открыл огромный замок. Над замком висела табличка с надписью: «Кооператив “Торбинка” — склады».