Злой

— Не знаю, кто вы такой, пан, и как вас зовут, — начал он снова, и какой-то необычный пафос зазвучал в его голосе, — но, несмотря на это, а, может быть, именно поэтому, я открою вам свои самые заветные мечты. Сейчас, правда, не то время, но меня не оставляет мысль об одном частном учреждении.

— Что, что? — не на шутку заинтересовался пан с зонтиком.

— Мысль об одном частном учреждении, — серьёзно повторил Вильга. — Видите ли, пан, у меня нет ни жены, ни детей, ни даже дальней родни. Но у меня есть некоторые средства, и потому я бы хотел сделать что-нибудь такое, чтобы оставить по себе память. Итак, я собираюсь основать частный автомобильный музей, чтобы почтить саму идею автомобилизма, и это я напишу в своём завещании. — Тут Вильга кашлянул, тронутый собственными словами. — Вы, пан, наверное, заметили моё волнение при виде вашей машины. Теперь вам будет понятно, почему я так разволновался? Ваша машина — идеальный экспонат номер один. И я предлагаю вам такую вещь: вы получите от меня хорошую современную машину в обмен на ваш кабриолет. Вам не придётся постоянно заботиться о ремонте, запасных частях, непрерывной починке. Ну как? Согласны?

На лице пана с зонтиком отразилась меткая меланхолия.

— Это не так-то просто, — вежливо, но решительно возразил он, — я очень люблю свою машину.

— Прекрасно вас понимаю, — шепнул Вильга, — и не настаиваю. Но надеюсь, что когда вы хорошо продумаете мотивы, которыми я руководствуюсь, то в конце концов дадите своё согласие.

— Возможно, — дружелюбно кивнул пан с зонтиком, — и поэтому мы будем поддерживать постоянный контакт. Да?

— Конечно, — поспешно сказал Вильга. — А что там у вас требует ремонта?

— Кажется, что-то с коробкой скоростей… — неуверенно ответил его собеседник.

— Всё отремонтируем, — сердечно заверил его Вильга. — Будьте спокойны.

В эту минуту в дверь постучали, и вошёл почтальон. Обычный варшавский почтальон в расстёгнутом тёмно-синем мундире с почтовым гербом, в шапке, сдвинутой на затылок, и с большой брезентово-кожаной сумкой. У него были длинные усы неопределённого цвета и светло-бежевые сандалии, которые совсем не шли к мундиру, но зато позволяли ему ежедневно проходить много километров по ступенькам. Почтальон вынул из сумки газетную бандероль и протянул Вильге:

— Подписка, уважаемый пан директор, новый номер «Сцепления».

Вильга взял газету, вынул из кармана пять злотых и протянул почтальону, потом неожиданно обратился к нему:

— Как вас зовут, добрый человек?

Почтальон явно был поражён.

— Пайонк, — ответил он машинально. — Пайонк Антоний.

— Вот рюмка коньяку, — с каким-то болезненным возбуждением предложил Вильга. — Выпейте, Пайонк; вам, наверное, не часто случается пить такой коньяк, а?

— Точно! — согласился Пайонк. — Люди сейчас как-то меньше держат дома водку. Получит первую зарплату, выпьет себе и всё. Ваше здоровье, пан директор!

Он выпил, обтёр рукавом губы и добавил:

— Хорошая водка, мягкая. На каких-то травах, что ли?

Вильга посмотрел на него со снисходительным презрением.

— Коньяк, — ответил он, — «Мартель». Три звёздочки. Так просто не достанете. Ну спасибо.

Почтальон взял шапку и вышел. Через минуту поднялся и пан с зонтиком.

— Значит, пан инженер, я зайду через несколько дней. Хорошо?

— Всегда рад вас видеть, — ответил Вильга.

Пан с зонтиком с достоинством поклонился и вышел.

— Пацюк! — крикнул Вильга.

Зашёл Пацюк с сигаретой в уголке рта, вытирая руки тряпкой.

— А ну, беги посмотри, что там с коробкой скоростей в том экспонате внизу, — распорядился Вильга.

Пацюк вышел, но через десять минут вернулся и сообщил:

— Коробка старая, изношенная, но ещё поработает. Столько лет старик на машине ковылял и ещё поковыляет.

Лицо Вильги снова стало безразличным и бесцветным.

— А поэтому, — приказал он, — насыпь в неё песка или чего-нибудь там ещё, чтобы она раз и навсегда перестала работать, понял?

4

……………………………………………………

……………………………………………………

Прошёл не один час, пока наконец Меринос потребовал счёт. Официант, почтительно поклонившись, подал ему на тарелочке листок бумаги. Меринос взглянул на него, вынул несколько банкнотов и заплатил, не проверяя. Потом встал, старательно свернул «Экспресс вечорни» и положил в карман. За ним двинулся Вильга, потом Метеор с Зильберштейном и Крушина. В главном зале к ним обратились все взгляды: эти пятеро привлекали к себе всеобщее внимание. Отовсюду доносился шёпот:

— Какие-то иностранцы? Частная инициатива? Вон тот, первый, — профессор, я его знаю. Тот молодой — киноактёр. Наверное, с ними ещё литераторы…