«Злой» ангел

Когда вечером Федор принимал душ, его не покидало ощущение, что на него смотрят. Ему казалось, что в душевой кто-то есть. И этот «кто-то» стоит совсем рядом. Иногда Феде казалось, что он видит сквозь пар чьё-то лицо.

Быстро смыв с себя мыльную пену, Федя поспешил на выход. На двери висело зеркало. Когда Федя подошёл к зеркалу, он увидел в нём очертания человеческой фигуры у себя за спиной. Федя оцепенел от страха, в горле всё пересохло.

— Федя, ты чего там, уснул, что ли? — Звук голоса сварщика Евгения вывел Федю из состояния оцепенения. Федя протёр рукой запотевшее зеркало. За спиной у него никого не было.

«В котельной жарко, шумно. Это мой первый рабочий день, я устал. Понятное дело, что всякая ерунда мерещится!» — подумал Федя, отодвинул засов замка и вышел из душевой.

— Ну, наконец-то! — Женя прошмыгнул в душевую.

Одевшись, Федор вышел из раздевалки. По дороге от котельной до проходной он осматривал территорию, прокручивал в памяти события сегодняшнего дня и пришёл к выводу, что работать в котельной не так уж плохо. Зря он утром так переживал. К жаре, к шуму и к грязи можно привыкнуть.

Федя посмотрел на небо, вдохнул полной грудью прохладный майский воздух, пахнущий зеленью и весной, и улыбнулся. С улыбкой на лице он прошёл через проходную, попрощался с сонным охранником. За проходной Федора ожидал неприятный сюрприз. Он увидел Алексея с каким-то бомжеватым типом. Заметив Игнатьева, они пошли в его сторону. Улыбка сползла с лица Федора. Он понял, что сейчас будет серьёзный разговор.

— Федя! — Алексей стоял, широко расставив ноги, заложив руки за спину.

— Чего? — Федор старался держаться непринуждённо, хотя внутри его бушевал вулкан ярости, готовый вот-вот взорваться. Федя вспомнил колледж, вспомнил тех, с кем он учился. У них всегда были такие же, как сейчас у Алексея, выражения лиц. Глядя на Алексея, Федя понял, что разговор с ним не сулит Феде ничего приятного.

— Давай отойдём в сторонку. Что людям мешать, стоять тут в проходе?

— Отойдём! — согласился Федор. Сейчас он понял, почему Алексей не один, а с товарищем. По пропитым лицам работяг было видно, что они чего-то побаиваются. И даже вдвоём они ничего не смогут ему сделать. Это придало Игнатьеву уверенности в себе.

«Главное, чтобы не повторилась ситуация, как в колледже! Я перегрызу им глотки, если он посмеют меня оскорбить!» — подумал Федя.

— Ты чего, урод? Я тебя по нормальному попросил сегодня сходить за пузырём, а ты что мне ответил? — Алексей начал кричать на Федю, как только они отошли от проходной и встали в тени разлапистых голубых елей.

— Во-первых, я не урод, а во-вторых, я не обязан для тебя в магазин бегать. В— третьих, по-нормальному так не просят! — Федор смотрел в глаза Алексею, сдвинув брови.

— Ты чего, щенок, учить меня будешь? — Алексей уже не говорил, а визжал. Его товарищ стоял рядом и улыбался отвратительной беззубой улыбкой.

— Если я — щенок, то ты, получается, пёс старый! — Федор улыбнулся собственному остроумию.

— Ах ты… — Алексей извлёк из кармана сильно поношенных штанов большой болт, сжал его в кулаке и размахнулся.

— А без болта слабо? — послышался знакомый голос за спинами пролетариев. Алексей обернулся, увидел Бориса Александровича, засунул болт в карман.

— Это наше дело, Борис! Иди…

— Нет, Алёша, это ты иди! Федя с тобой культурно общался, я слышал. На мальца не наезжай, а то будешь иметь дело со мной… Федь, нам с тобой в одну сторону ехать. Пойдём скорее, а то автобус уйдёт. Следующий будет только через полчаса.

— Пойдем, — согласился Федя, и они с Борисом пошли в сторону автобусной остановки. Они шли, не оглядывались. Федя не смотрел назад потому, что хотел показать пролетариям, что ему на них насрать. А Борису Александровичу на них и так было насрать. Для него они были никем, и звали их никак.

3

Алексей с приятелем долго стояли у проходной, глядя вслед удаляющимся Феде и Борису Александровичу. Они молчали, видимо каждый думал о чём-то своём.

— Ты же говорил, что дело плёвое, что сопляк нам пузырь поставит. И чего я в такую даль ехал? — Бомжеватый мужичок смотрел в глаза Алексею, на его лице было написано глубокое разочарование.

— Не переживай, Егорушка! Федя мне и так пузырь поставит. Я эту бутылку завтра из Феди выколочу. А сегодня я тебя угощу. Я обещал, я и угощу.

Алексей с Егором также молча пошли через дворы к трамвайной остановке. Настроение у Алексея было плохое.

Как только они подошли к трамвайной остановке, громыхая по рельсам, подъехал трамвай четвёртого маршрута. Это удивило и обрадовало Алексея. Меньше всего ему сейчас хотелось бы стоять на остановке и ждать трамвай. Его весь день мучила жажда. Хотелось выпить, как никогда в жизни.

— У меня нет денег на проезд, — шепнул Егор. — Пока я тебя ждал, мне пришлось выпить бутылку пива.

— Проедем так, без билета. На этом маршруте контролёры редко появляются.

— А куда мы едем? — поинтересовался Егор, дыша в лицо Алексея запахом пива и гнили.

— Поедем ко мне. Машка должна дома быть, она нам пожрать чего-нибудь сварганит.