«Злой» ангел

— Ничего у меня там нет, — ответил Фёдор. Он знал, что они что-то затевают и ему хотелось поскорее выйти из грязного, вонючего туалета.

— У тебя кровь из носа идёт! — Скурхин размахнулся и ударил Федю кулаком в нос.

Когда Федя согнулся, схватившись рукой за кровоточащий нос, Шестаков ударил его грудь, от чего у Феди перехватило дыхание. Потом удары посыпались со всех сторон. Его били по лицу, по бокам, по спине. Федя, как мог, закрывался руками, но большинство ударов достигли своей цели. Когда Федя упал на пол, его стали пинать ногами. Избиение закончилось также быстро, как и началось. В туалет вошёл крепкого телосложения старшекурсник.

— Пацаны, вы что делаете? Втроём на одного! Так даже отморозки не… — Он не успел договорить. Шестаков, Палкин и Скурихин оставили Федю и направились к выходу.

— Как ты не вовремя! И лезешь тут не в своё дело, — пробормотал Палкин.

— Что? Это ты мне? — спросил его старшекурсник, но Палкин оставил его вопрос без ответа и вышел из туалета.

Старшекурсник помог Феде встать на ноги, промокнул водой носовой платок.

— На, вытрись. У тебя вся рожа в крови!

— Спасибо, — прошептал Федя.

— За что они тебя так отделали? — спросил старшекурсник, глядя голубыми глазами на Федю. В его глазах Федя увидел жалость.

— Им же нужно на ком-то вымещать зло. Они ведь идиоты!

— Это ты верно подметил. Нормальные пацаны так бы никогда не поступили, — в глазах старшекурсника появились искорки злости. — Ненавижу таких. Кстати, меня зовут Рома.

Рома протянул Феде руку.

— Я — Фёдор, — Федя пожал Роме руку, отметив про себя, что ладонь у Ромы твёрдая, как камень. Если бы Рома сжал руку чуть сильнее, он бы запросто мог сломать Феде руку.

— Ты — боксёр? — поинтересовался Федя.

— Нет, тяжелоатлет. Я штангой раньше занимался. Сейчас учусь на третьем курсе, на отделении программирования. Если что — обращайся ко мне. Сейчас иди домой, приводи себя в порядок. Если останешься, после лекций эти уроды захотят продолжить разговор. Тогда тебе точно будет тяжко!

Федя кивнул головой, прижав мокрый платок к переносице. Рома похлопал его по плечу и вышел в коридор.

Федя сделал так, как ему посоветовал Рома. Он зашёл в кабинет. Там полным ходом шла лекция по информатике, извинился перед преподавателем, Николаем Сергеевичем, собрал свои вещи и вышел из аудитории, чувствуя на себе удивлённые взгляды сокурсников. Николай Сергеевич никак на это не прореагировал. Как только Фёдор закрыл за собой входную дверь, Николай Сергеевич продолжил лекцию.

6

Выйдя из туалета, Шестаков, Палкин и Скурихин пошли в аудиторию. Им не хотелось сидеть на информатике, но они планировали закончить начатое. А ещё всем троим хотелось посмотреть, как будет на лекции себя вести Игнатьев. Палкин и Шестаков обычно сидели за последней партой, Скурихин обычно сидел один, перед Ваней и Димой. Это давало им возможность общаться даже на лекциях.

— Классно мы его круто отметелили, — прошептал Скурихин.

— Жаль, что этот боров нам помешал. Я только собрался пнуть Дистрофика в грудину, тут этот чувак заходит. Блин, я даже расстроился! — Ваня Палкин сжал руку в кулак и ударил себя по коленке.

— Да, нормально… Ему и этого будет достаточно. Он сейчас будет бояться в туалет войти, — с улыбкой на лице сказал Дима, и все трое загоготали.

В это время в кабинет вошёл Николай Сергеевич и начал лекции.

— Завёл свою шарманку, чёрт плешивый! — прошипел Сергей и все опять засмеялись, зажав рты ладонями.

— Это что там за смех на последних столах? — гневно спросил Николай Сергеевич. Смех умолк, Николай Сергеевич продолжил рассказывать. Только ни Сергею, ни Ване с Димой постигать азы информатики было неинтересно. Они смотрели на первую парту, за которой всегда сидел Федя Игнатьев. Он всегда сидел один. Сейчас его место пустовало. Только конспект и ручка лежали на столе.

— Может, он в милицию пошёл, или пошел преподам жаловаться? — прошептал Дима с тревогой в голосе.

— Да не скули ты, Шест. Даже если он кому-то пожалуется, никто ему не поверит. Свидетелей-то нет. В любом случае, получит ещё добавку, — вполголоса ответил Ваня.

— А тот бугай? — спросил Серёга.

— И с ним мы разберёмся — спокойным голосом ответил Ваня.

Дверь кабинета открылась. На пороге стоял Дрищ. Его слегка пошатывало. На его левой щеке и под правым глазом багровели большие синяки. Дрищ дошёл до своего места, сложил конспект и ручку в пакет, на котором был изображён Жан-Клод Ван Дамм. Николай Сергеевич замолчал, глядя на Игнатьева удивлёнными глазами.

— Я себя плохо чувствую, Николай Сергеевич. Можно, я пойду домой? — тихим голосом спросил Игнатьев.

Николай Сергеевич ничего не ответил, только еле заметно кивнул головой, и Федя вышел, прикрыв за собой дверь.

— Ни фига себе. Этого я от него не ожидал, — прошептал Сергей.

— Ничего, завтра мы всё равно его увидим! — успокоил его Ваня.