«Злой» ангел

На соседней кровати лежало существо, при взгляде на которое трудно было сказать, что это живой человек. Это существо скорее напоминало мумию: грудь почти не вздымается при дыхании, кожа обтягивает череп, запавшие закрытые глаза. Если бы Федя не видел чёрное облако вокруг Марии Ивановны, он бы подумал, что она умерла. Коричневое одеяло было натянуто до груди, поверх одеяла лежали две тонкие скрюченные руки, больше похожие на лапы какой-то странной птицы. Глядя на эти руки, Федя вспомнил куриные тушки в кулинарии.

— Мария Ивановна? — ещё раз повторил Игнатьев, обращаясь к женщине на кровати. Она не отреагировала.

«С таким же успехом я мог бы говорить с трупом», — подумал Федя и прикоснулся к пожелтевшей скрюченной руке Марии Ивановны. Рука чуть заметно дёрнулась, но Мария Ивановна не открыла глаза. Не зная, что делать, Федя посмотрел на старушку на соседней кровати.

— А ты приподними спинку кровати. Она подумает, что пришли её кормить и откроет глаза. Да не переживай ты, жива она.

— И давно она в таком состоянии?

— Ой, давно! — Старушка вздохнула. — И не живёт, и умереть не может.

Федя сделал так, как ему посоветовала бабуля. Через пять секунд Мария Ивановна застонала, открыла глаза и обвела комнату безучастным, пустым взглядом. А ещё через мгновение Игнатьев почувствовал неприятный запах.

— Кажись, в туалет сходила, — Федя услышал голос старушки за спиной.

— Мария Ивановна! Я — Федя. Вы меня не знаете. Я к вам пришёл по просьбе вашей дочери, Насти…

Пока Игнатьев говорил, глаза Марии Ивановны смотрели куда-то в сторону. При упоминании Насти, Мария Ивановна вздрогнула и посмотрела на Федю. В её взгляде Федя увидел заинтересованность и продолжил после небольшой паузы.

— Я видел вашего внука, Никиту. Он сказал мне, что вы здесь. Настя явилась ко мне вчера, нет, сегодня ночью и попросила меня сказать вам, что…

— А… Ащтя, — прошептала Мария Ивановна. Её руки задёргались на одеяле, костлявые кулачки, покрытые коричневатыми пятнами, сжимались и разжимались. — Ащтя!

— Да! Настя — Федя был удивлён, услышав голос Марии Ивановны. Этот голос напоминал скрип старых деревьев в лесу. — Она сказала, что вы не виноваты в её смерти. Какой-то мужчина похитил её из магазина, пока вы покупали сахар. Он сделал с ней что-то нехорошее, а потом… а потом он убил её. Настя сказала, что он наказан. Настя любит вас.

— Ащтя! — По щекам Марии Ивановны текли слёзы. — Ащтя!

— Ну, всё… Я всё сказал… Всё, о чём меня Настя просила. Я пойду? — Игнатьев начал пятиться к выходу, бросил взгляд на старушку с соседней кровати. Она смотрела на него широко открытыми от удивления глазами, её очки съехали на кончик носа.

— До свидания! — Федя закрыл за собой дверь и побежал по коридору. Он убегал от этого серого здания, которое давило на него, от этих ходячих мумий, брошенных родственниками, от запаха мочи.

— Господи, не дай мне сюда попасть в старости! Лучше умереть молодым, чем таким старым и немощным, — шептал Федя слова молитвы, родившейся в его голове под воздействием увиденного. Когда он вышел за ворота, его вытошнило. Желудок всё-таки не смог удержать в себе остатки завтрака. Федя прислонился спиной к чугунной решётке забора, сделал два глубоких вдоха. Ему стало легче.

— Ничего себе, уже три часа! Я весь день потратил на исполнение желаний! — Игнатьев присвистнул, глядя на часы. — Ладно, еду домой, обедаю, отдыхаю, а вечером поеду к Ромке. Или он поможет мне советом, или пусть придушит меня, чтобы я не мучился!

После того, как Федя вышел из двести двадцатой комнаты, Мария Ивановна сидела и смотрела не мигающим взглядом в одну точку.

— Ивановна, с тобой всё нормально? — спросила её соседка, но, не получив ответа, продолжила вязать шарф.

Через десять минут Мария Ивановна умерла. На её лице застыла счастливая улыбка, а часы на стене остановились.

13

В семь часов вечера Игнатьев стоял под дверью Роминой квартиры и звонил в дверной звонок. Не так давно родители помогли Роману купить однокомнатную квартиру на улице Ленина. Федя даже помогал ему с ремонтом и с переездом.

Дверь долго никто не открывал. Игнатьев решил, что никого нет дома, и хотел уйти, но дверь открыла Люда. На ней был короткий розовый халатик, открывающий взору её длинные стройные ноги и ложбинку между пышных грудей.

— Привет, Федя! Ты вовремя! Заходи! — Людмила открыла дверь.

— А где Рома?

— Он переодевается в своей комнате. Он только что с работы приехал. А я на кухне пельмени варю, смотрю телевизор. Думаю, кто-то в дверь звонит, или мне послышалось? Ну, ты проходи пока в кухню. Я себя в порядок приведу.

— Ты и так в полном… — Игнатьев не успел договорить, так как Людмила скрылась в комнате, закрыв за собой дверь.

Федя увидел, что пельмени начинают закипать, и кипящая вода вот-вот выплеснется из кастрюли на газовую плиту. Только он открыл рот, чтобы позвать Люду, в кухню зашёл Рома.

— Что-то ты плохо выглядишь! — Роман пожал Игнатьеву руку и выключил горелку.

— Жизнь такая пошла. Зато ты что-то поправился. Откормила тебя Людмилка.

— Отвыкаю от холостяцкой жизни, — Роман улыбнулся. — Ты ужинал?