Злой ГЕНий, или Сперматозоиды штурмуют…

– И не по именам – сначала все Марины, потом Людмилы, потом Ольги?

В ответ главврач только улыбнулся.

– А по адресам, Олег Иннокентьевич, тоже нет закономерности?

– По адресам как раз есть.

– Вы можете назвать мне номер дома, в котором сегодня ночью случится оплодотворение?

– Увы, нет. Но то, что он чередует районы, – это факт. Кучность рожениц из каждого района прослеживается довольно четко. Количество пациенток из Кронино почти равно количеству из Пнево… Впрочем, это не самое интересное.

– Вы меня заинтриговали, Олег Иннокентьевич.

– Денис, вы можете гарантировать мне, что не поднимете официального шума?

– В этом нет нужды.

Фотоаппарат нацелился объективом на странного дока, не понимающего тонкости оперативной работы.

– Вы можете гарантировать, что на Садоград не обрушатся зачистки, повальные обыски с выемкой документации, выборочные аресты?

– Док, надо меньше смотреть криминальные новости.

– Но вмешательство правоохранительных структур поломает весь сложившийся быт Пнево, а тем более Кронино.

– Значит, тотальная импотенция не поломала, тотальная беременность не поломала, тотальное рождение младенцев исключительно с письками тоже не поломало…

– Но эти аномальные явления стали уже нормой здешней жизни.

– Хороша норма…

– Но все равно не хотелось бы видеть картину, как уважаемых, но растерянных ученых бьют прикладами, колют штыками, пинают ботинками…

– Олег Иннокентьевич, да бросьте фантазировать!

Я направил фотоаппарат на потолок.

– Даже там понимают сложность и неоднозначность ситуации. Те, кто обеспечивает продовольственную безопасность страны, нуждаются в очень аккуратной заботе.

– Пусть будет что будет, но молчать я больше не могу. Конечно, неприятно, когда тебе подкидывают яблоко, проткнутое стрелой. Но я не из тех, кого можно запугать…. Кстати, Денис, я на всякий случай даже предсмертную записку для вас оставил.

– Надеюсь, не на кухонном столе?

– А вот вы и покажите свои дедуктивные способности.

– Хорошо, пока я ищу документ, рассказывайте дальше.

– Как известно из родильной практики, для человека несведущего, проще говоря, дилетанта, младенцы все кажутся на одно лицо.

– Еще бы.

Я обошел вокруг модели фрегата.

– Вылазит что-то багровое, орущее и сморщенное…

– Так вот, я уловил странную закономерность.

– А вот и записка, док!

Я вытащил из трюма фрегата послание, так и не ставшее предсмертным.

– Читайте вслух.

Я без суеты развернул бумаженцию.

– Ну и почерк у вас, Олег Иннокентьевич.

– Профессиональный.

– Все дети от одного отца!

– Шах и мат!

– Без шуток?

– Ошибка практически исключена. Я исследовал ДНК большинства рожденных за последние три года. Женщин осеменяет не группа неизвестных маньяков, а один, всего один.

Я понял: теперь нет нужды проводить анализ утренней спермы, собранной мной.

Олег Иннокентьевич Расмус дал решающую для разгадки садоградского феномена информацию.

Но мне захотелось большего.

Сейчас док назовет мне фамилию имя и отчество тотального папаши.

– И кто же сеет разумное-доброе-вечное в городе импотентов?

Главный врач принялся расставлять черные фигуры.

– Не молчите, Олег Иннокентьевич, не молчите!

– На это, я думаю, ответил бы мой предшественник.

– Объясните дилетанту.

– Давайте порассуждаем на чисто житейском уровне. Что делает отец, когда узнает о появлении ребенка на свет?

– Покупает шампанское, цветы, конфеты и мчится в больницу.

– Так почему нашему гиганту-оплодотворителю было не полюбопытствовать на первых сыновей?

– Понятно, за что вашему предшественнику привязали кирпичи к яйцам.

– Да, это не яблоко, пронзенное стрелой…

– Утопленник, скорей всего, тоже уловил подозрительное сходство единокровных братьев между собой.

– И догадался, кто виноват в буме.

– Олег Иннокентьевич, вы думаете, что в дневнике утопленника указано имя?

– Не сомневаюсь.

– Да, если ваш предшественник вычислил монстра, то наверняка предпринял те же предсмертные меры, как и вы. Наверняка бы оставил послание!

– Каюсь, но я трижды обыскал весь роддом и квартиру несчастного.

– Спасибо, мне работы меньше.

– Денис, не теряйте время на поиск оплодотворителя, ищите лучше дневник.

– Только вы, док, поосторожней.

– Ерунда. Я тут порассуждал чисто по-житейски. Поздно меня убирать. Анализы ДНК может повторить любой. А навещать новорожденных он благоразумно перестал.

– А яблоко, пронзенное стрелой, – элементарная попытка запугать.

– Вроде того.

– А фамилия Самсонов вам что-то говорит?

– О, это самый сильный игрок в Садограде.

– Так он тоже получил аналогичное яблоко.

– Какая мелкая пакость, какая жалкая месть!

– В смысле?

– Кто-то хочет расстроить нашу сегодняшнюю очную партию.

– Олег Иннокентьевич, а если я поприсутствую в качестве зрителя?

– Заходите в шестнадцать ноль-ноль. Будет на что посмотреть. Если, конечно, Самсонов не передумает.

– До встречи.

– Я вас провожу.

До калитки прошли молча.

– Пожелайте, Олег Иннокентьевич, мне ни пуха, ни пера.

– Можно, я выскажу крамольную мысль?

– Хоть десять.

– А вдруг все же это не физическое лицо, а явление природы, еще недоступное нашему пониманию?

– Нет, это тварь двуногая и обыкновенная.