«Злой гений» Порт-Артура

— Я немедленно займусь всеми делами, — Сахаров решился, а по своей натуре он был очень деятельным. — Землекопы и экскаваторы будут к вечеру, начнем завоз материалов. Дам телефонистов, если будет нужно, начнем снимать аппараты и провода в городе, но, думаю, запасов вполне хватит на все. Мины и гранаты начнут изготавливать незамедлительно, материалов хватает. В лаборатории произведут снаряжение взрывчаткой и взрывателями пробной партии — проверим действие на свиньях. Все, чем город сможет помочь — мы сделаем, подавайте заявки. Сергею Юльевичу я отправлю телеграмму, и согласуем перечень потребного и сумму оплаты, как только генерал Стессель даст согласие. А он обязательно одобрит, раз оплаты будут произведены по окончанию войны!

— Вот и хорошо, Владимир Васильевич — не зря надеялся на вас. Списки я подготовлю, — генерал потер лоб пальцами. Вид у него был усталый, и Сахаров сочувственно произнес:

— Вам надо выспаться, Александр Викторович.

— Да какой тут сон — вчера страхи приснились, а сегодня так вообще ужас полнейший!

— Какой ужас? Не расскажите мне?!

Живо спросил градоначальник, прекрасно зная, что страхи касались поражения русских войск на реке Ялу, у Тюренчена — в такое не верилось, потому что не могло быть подобного конфуза.

— Артур приснился, ночь, лучи прожекторов, стрельба — и японские пароходы идут к проходу, чтобы в нем затопится. Десяток добрый, не меньше, а с моря их огнем поддерживают. Вот ведь страхи какие, казни египетские! Ладно, вы уж простите, старика, но мне идти надо, дел много, весь день на ногах проведу…

Владимир Васильевич откинулся спиной на мягкую спинку дивана, сжимая в ладони не обычную рюмку, а бокал мартеля — отпил коньяку и тяжело вздохнул. Усталость разлилась по телу, но за день он сделал большое дело — разворошил пьяное бытие Дальнего, это «дольчефанниенте», и вдохнул энергию даже в членов городской думы. Все будто после похмельного сна опомнились, и принялись действовать энергично, да так что подгонять не пришлось, и полицмейстер не потребовался.

Город загудел как разворошенный улей. На перешеек отправили два эшелона с китайцами — число землекопов там удвоится. А жить будут в вагонах, а питание обеспечат с полевых кухонь. Туда же направили две сотни корейцев вместе с американскими бетономешалками и экскаваторами. В порту жизнь тоже забурлила — со складов извлекали материалы и грузили на платформы, паровозы только гудки подавали. Телефонисты направились добровольно, причем не потребовали увеличить оплату. В литейном цеху мастера внимательно изучили чертежи гранат и мин, и тут же приступили к работам — мастеровые обещали, если нужно, то они будут трудиться в три смены, благо электричество есть. Да и снаряжать взрывчаткой будут без проблем — в лаборатории устали от безделья…

— Что у тебя, Серж?

Сахаров даже не повернулся в сторону вошедшего в кабинет секретаря. Владимир Васильевич не заметил, как задремал.

— Телеграмма от контрагента Тифонтая. В Ляоляне известно, что на реке Ялу, у Тюренчена, — секретарь с трудом произнес китайское название, — русские войска повержены японцами. Якобы два полка разбиты, а командир одного убит. Японцы захватили брошенную артиллерию. Не знаю, стоит ли верить таким известиям?!

— Стоит, — мрачно произнес Сахаров — сонливость моментально пропала. И негромко произнес сквозь стиснутые зубы:

— Надо позвонить в Порт-Артур, время терять никак нельзя! А там есть, кому прислушаться к моим словам!

Глава 9

— Вот оно что, — задумчиво протянул наместник Его Императорского Величества на Дальнем Востоке адмирал Алексеев. И скривив губы, после долгой паузы, негромко подытожил:

— У нас своя «Кассандра» появилась, в образе старика Фока, с генеральскими эполетами на плечах!

Евгений Иванович пребывал в замешательстве, бросив пристальный взгляд на стоявшего перед ним контр-адмирала Лощинского. Тот был ответствен за морскую и минную оборону Порт-Артура, и поставлен на эту должность еще прежним командующим флотом Макаровым, погибшим на броненосце «Петропавловск» три недели тому назад.

Под его непосредственным командованием находилась немалая сила. В первую очередь, отряд канонерских лодок — две бронированных «Гремящий» и «Отважный», похожий на них, но заметно меньший в размерах «Бобр». Все они имели по одному 229 мм орудию в носовом каземате и устаревшее 152 мм орудие на корме, в качестве ретирадного. Установки имели ограниченные углы стрельбы, причем исключительно на нос или корму. Единственной новой канонеркой являлся «Гиляк», вооруженный исключительно скорострельными орудиями — одним 120 мм и пятью 75 мм системы Канэ. А потому чаще всех «Гиляк» выходил в море в качестве брандвахты — его патронные пушки, которые чуть ли не «плевались» снарядами, были смертельно опасными для любого миноносца — ведь одно удачное попадание в котельный отсек превращало быстрые кораблики в неподвижную мишень.