«Злой гений» Порт-Артура

— Пустяки, варианты прикидываю — не думал, что чин с должностью так быстро получу. Теперь у меня руки развязаны. И тебя хочу с наградами поздравить, только ты не говоришь какими. Тогда угадаю — Георгия 3-го класса за отбитие атаки брандеров. Александра Невского с мечами за Бицзыво — все же два крейсера потопили, да миноносцы транспорты торпедировали. И Георгия 2-го класса за Квантунский бой — тут меньше никак не дашь награду — после Синопа выдающаяся победа! И сейчас нет адмиралов в нашем флоте, которых можно было бы по праву назвать боевыми. А в мое бы время тебя орденом Ушакова 1-й степени бы сразу наградили, да еще бы чин новый дали — ты его по праву заслужил!

Фок не льстил — морской бой ведь не только артиллерийская дуэль кораблей, в которой русские победили не только по очкам. Будь еще полчаса времени, на дно вслед за «Хатсусе» отправился и «Касуга» — все же броненосный крейсер был серьезно поврежден тараном, а потом был избит русскими крейсерами чуть ли не до полной невменяемости. Да и «Сикисиме» с «Ниссином» досталось по полной программе.

За всю войну, как он помнил, советский флот имел лишь пару стычек с германскими кораблями, и то лишь эсминцами. И те надводные бои закончились безрезультатно. А вот в 1-ю мировую войну схватки были, пусть и не такие как с японцами. Черноморские броненосцы сцепились с линейным крейсером «Гебен», причем дважды, и с успехом. А броненосец «Слава» героически дрался с германскими линкорами в Моонзунде, и после боя его затопили, перегородив фарватер.

— Да что уж там, угадал ты с наградами в точности, будто заранее знал. Как в воду смотришь!

Наместник смутился, но было видно, что Евгению Ивановичу похвала от Фока пришлась по душе, и бальзамом на сердце. Но тут же спохватился и с лукавой ухмылкой заговорил.

— Ты ведь мне договорить не дал. За Бицзыво государь-император Николай Александрович наградил тебя орденом святого Великомученика и Победоносца Георгия 3-го класса. А еще орденом святой Анны с мечами, звездой и лентой — «за отличие в делах против неприятеля» тебе первый класс даден. Я так думаю по совокупности твоих заслуг на море — ты сейчас на эскадре самый авторитетный из генералов. А матросы «Севастополя» тебя как твои солдаты величают — «наш Фока».

— Не ожидал, — мотнул головой Александр Викторович, — но зело приятно о том узнать — ведь первые ордена здесь получил…

— По заслугам и награда, — внушительно произнес Алексеев. — И государь тем и мне, и Стесселю попенял.

— А вам то как?

Фок удивился, а наместник ему стал терпеливо объяснять, показав вначале на свою саблю с георгиевским темляком на эфесе.

— У меня ведь тоже золотая сабля с бриллиантами и надписью — «Таку, Тяньцзин, Пекин. 1900 г.» — за китайский поход дадена. Награда высокая, генеральская, но чуть меньше, чем Георгий 3-го класса, который я сам только что получил. Также как золотое георгиевское оружие «за храбрость» ниже того же ордена 4-й степени. По чину вам со Стесселем награды наоборот давать нужно, но государь сделал именно так, чтобы у начальника Квантунской области горький привкус остался. Не наградить его было нельзя, но пожалование пожалованию рознь. А так потом дал Стесселю александровскую ленту, тебе анненскую — вот и смягчил ситуацию.

— Да уж, — произнес Фок — интриги его угнетали, но тут нужно было разбираться серьезно, раз такие игры пошли.

— Да, и вот еще что — государь приказал наградить весь экипаж «погибшей субмарины», что «героически атаковала» японский флот и «потопила» броненосец. О том напишут во всех газетах. Командиру Георгия 4-го класса, всем остальным золотые кортики с надписью «за храбрость». Их отдадут на хранение семьям погибшим. Вот только вся штука в том, что поручик наш офицер, и крест свой получит. Немец, сука такая, и в Циндао писал своим, и в Чемульпо японцам, и китайцам в Таку. Думаю, имя Мартин Борман подложное, поторопились китайцы, надо было вначале попытать!

— Кто?! Мартин Борман?!

Фок поперхнулся табачным дымом — настолько неожиданной для него оказалась фамилия покойного шпиона. История, конечно, неприятная, наподобие литературного персонажа писателя Тынянова — поручика Киже, фантома, что дослужился до серьезных чинов и даже женился при этом. Нарочно не придумаешь, но они сами сотворили «героев» и теперь надо как-то выпутываться из ситуации. И тут на память пришел замечательный французский фильм, когда два папаши разыскивали сына, который оказался вообще-то не их отпрыск, как они рассчитывали.

— Жерар Депардье и Пьер Ришар, — со смешком произнес Фок, — и государю отписать надо, что они сами представились этими именами, как и немец, что работал в Дальнем, и из-за своего неуемного любопытства полез в подводную лодку. Германца, может быть, личность и установят, а вот кортики лучше французскому послу в Петербурге вручить, пусть «лягушатники» сами ищут семьи «погибших героев».

— Так и отпишу императору Николаю Александровичу, чтобы наши дипломаты себя напрасным розыском не утруждали, — хмыкнул Алексеев, и повторил, благо память имел хорошую: