Злой город

Монгольское войско не просто устало, оно смертельно устало, и многие готовы кинуться в степь, забыв о повиновении. Если бы не боялись гнева Бату, давно бы так и сделали. Конечно, у хана Золотая пайцза, но когда речь пойдет о жизни или смерти, слишком многие царевичи предпочтут жизнь, забыв о Бату. Это кешиктены или кебтеулы могут бездумно отдавать свои жизни по одному взгляду или слову джихангира, царевичи уже давно готовы лучше сменить такового.

Гуюку была нужна ссора с Бату-ханом, чтобы иметь повод и возможность уйти на юг в степь. И тогда пусть глупый верблюд Бату сидит под каждым маленьким городишком хоть по полгода, царевичи побегут вслед за Гуюком. А что касается гонцов с требованием вернуться или подчиниться, то можно сделать вид, что таковых не было.

Об этом же размышлял и Бату в ожидании, когда приедет Субедей. Он решил предложить багатуру самому повиниться перед царевичами и этим выбить у его противников оружие из рук. Субедей хитер, он придумает, как сделать так, чтобы наказание выглядело весомым, таковым не являясь. Бату-хан не хуже Гуюка помнил о переменчивом воинском счастье, но на наставника, потерявшего столько времени под маленькой крепостью и провалившего все, был зол.

Хан прекрасно представлял себе, какую угрозу представляет для него создавшееся положение. Но он достойный ученик своего учителя, а потому сможет извлечь выгоду даже из него!

Субедей сидел, прикрыв глаз и растирая изувеченную руку, именно ею умудрился швырнуть плеть в темника, теперь болела. На не знающего поражений багатура надвигалась старость, и вот с ней-то он поспорить не мог никак. Но Субедея беспокоило не это, полководец пытался понять, что происходит вот уже несколько месяцев.

Настоящему воину бог войны Сульдэ дает новое тело, но ведь этого бога не почитают урусы! Зато его почитают монголы и сам Субедей. Пусть твердят, что багатур полагается на помощь богов погибшего племени чжурчжэней, Субедей поддерживал эту уверенность в остальных ради того, чтобы боялись. Сам он почитал прежде всего Сульдэ, и бог всегда помогал, Субедей потому и был назван багатуром, что не проиграл ни одного сражения. Ни единого!

Но теперь оказывалось, что Сульдэ поддерживал его врага, эмира Урмана. Или это был все тот же Еупат? Или у урусов просто есть такой багатур, находящийся не на небе, а оставленный на Земле для защиты своих соплеменников? Сколь же должен быть силен этот багатур, если ему помогает даже монгольский бог войны! Но бог возвращал жизнь не одному эмиру Урману даже после отрубленной головы, он словно поднимал из мертвых сотни урусов, их разбивали, но они вставали и снова шли в бой все эти месяцы.

Из земли, где монгольские боги помогали врагам монголов, надо было уходить как можно скорее.

Но у Субедея был еще один шанс, вернее, не шанс, а маленький человечек, обратиться к которому он имел право всего один раз. Этого человечка ему дал Темуджин, сказав, что тот помогает всего трижды. Два шанса багатур уже использовал, остался всего один. Иногда Субедей размышлял, не стоило ли спросить у карлика совета перед тем, как отправляться в земли урусов? Но тогда он решил не тратить эту последнюю возможность, а теперь вдруг пришла мысль, что шанса может и не быть. Батый ни за что не простит такого провала под стенами маленького города. И Субедей решился.

Когда они только решали, идти ли на земли урусов зимой или подождать до весны, Бату, знавший о существовании советчика, настаивал, чтобы Субедей спросил совета, пришлось солгать, багатур чувствовал, что способен разобраться и сам, а совет может пригодиться позже. Потому даже Бату не подозревал, что человечек жив.

Теперь время пришло.

Человечек, кряхтя, выбрался из ящика с отверстиями, в котором сидел. Было заметно, что он с трудом передвигает затекшие ноги, выпрямляет спину, но глаза смотрели на Субедея насмешливо.

– Тебе нужен мой последний совет? Зря ты не спросил его, когда только собирался на эту землю, я сказал бы, что сюда не стоит ходить вовсе.

– Оставь, – поморщился Субедей. – Говори, что делать сейчас, вернее, объясни, неужели бог Сульдэ помогает урусам? И как его умилостивить, чтобы он перестал это делать?

– Ох, ох, ох, как много ты хочешь знать сразу. – Посмеявшись резким, презрительным смехом, советчик сразу стал серьезным, словно стер усмешку со своего личика.

Маленький, всего по колено Субедею, багатур мог бы прихлопнуть такого одним движением, как комара, он, похоже, совсем не боялся грозного полководца. Человечка не пугала жемчужина в глазу, а вернее, он сам и посоветовал Субедею вставить ее вместо вытекшего глаза. Это был первый совет, вторым оказалось имя джихангира похода – Бату, и Субедей ни разу не пожалел ни о первом, ни о втором совете. Что же он скажет теперь?