Злой Октябрь

…польского магната, морившего голодом своих крестьян. От приговора Тайного Суда он пытался спастись аж в Южной Америке. Его нашли в пещере в Южноамериканских Кордильерах. Умер он мучительной смертью от голода, ибо вынужден был питаться одной травой («Gras») в течение двух с лишним месяцев…

…В конце ХVIII века один английский лорд, сказочно разбогатевший в Индии, решил возродить Тайный Суд и направил на это все свои огромные средства, таким образом, Суд смог просуществовать еще некоторое время…

…ибо, к счастью, в наши цивилизованные времена этот страшный Тайный Суд окончательно ушел в небытие…

(Продолжение записей)

…Да, все в этой статье почти верно, кроме одного. Тайный Суд существует по сей день, выносит и исполняет свои приговоры. И так уж вышло (не удивляйся, сынок!), что волею судьбы твой отец с некоторых пор является никем иным, как председательствующим этого Суда.

В общем, о Тайном Суде ты уже многое понял, да и по ходу дела я буду давать дополнительные разъяснения.

Одно лишь хочется добавить прямо сейчас, чтобы у тебя не возникало ненужных вопросов. Как твой отец, известный адвокат, может участвовать в чем-то противозаконном? Тут надобно сказать об одной особенности этого Суда.

Он не занимается теми делами, с которыми может справиться полиция и наш обычный суд присяжных, то есть делами, касающимися преступников, не достигших слишком высокого общественного положения. Но лишь только речь заходит о более или менее высокопоставленных особах, весы нашей Фемиды сразу приобретают свойство склоняться не в ту сторону, и самое понятие Справедливости превращается в ничего не значащую пустышку. Надеюсь, ты когда-нибудь поймешь, сынок, что так быть не должно, ибо мир, в котором отсутствует Ее Величество Справедливость, становится миром не для людей, а для каких-то двуногих без перьев; не знаю, как тебе, а мне среди этих двуногих, с потухшими взорами, с безнадежностью в лицах, не хотелось бы жить, и не хотелось бы оставлять подобный мир тебе.

«Ну а кровь? – спросишь, возможно, ты. – Ведь и в этом Справедливом Суде, должно быть, не обходится без крови!»

Что тебе на это ответить? В Средние века, чтобы научиться делить, надо было окончить университет (желательно в Италии). Сейчас делить умеют все. Но попробуй-ка раздели справедливость на пролитую кровь, жизнь преступника на жизни его жертв – и все будет выглядеть далеко не так просто. Возможно, когда-нибудь кто-то меня осудит за такое деление, но пока я искренне верю, что выбрал правильный путь. И покончим пока на этом…

Итак…

Глава I

20 октября 1917г.

Буржуя «кокнули». – О Тайном Суде. – Дело Леднева. —«Харошая фатера»

Теперь – о том деле, которое привело меня в Петроград в эти роковые для России дни. Это – дело некоего Леднёва. Видит Бог, редко появляются на Земле подобные мерзавцы.

Несколько слов о нем. Родился Георгий Леднев в старообрядческой купеческой семье среднего достатка, где был (как считалось до поры до времени) единственным сыном. К 14 годам ему стало недоставать тех денег, что ему выдавала на содержание его вдовая матушка, и он быстро сообразил, что целое лучше части.

Смерть его матушки не вызвала ни у кого подозрений. Она скончалась, отведав салат с арахисовым маслом, ибо, как потом выяснилось, страдала allergic reaction именно на арахис; кто мог о таком знать? И хотя молодой помощник судебного следователя, в ту пору всего лишь коллежский секретарь, по фамилии Лежебоко установил, что именно сын зачем-то покупал в лавке именно это масло, но до поры оставил свои подозрения, юноша казался ему не способным на такое изощренное злодейство. А уж как сей Леднев рыдал на похоронах своей матушки!..

Деньги, правда, до его совершеннолетия должны были находиться под опекой. Опекуном назначили его дядьку, весьма прижимистого купца, который поначалу не слишком-то баловал юношу…

Это, впрочем, до поры до времени: в некий момент деньги вдруг потекли к юному Ледневу рекой.

Откуда? Да оказывается, все от того же дядьки. Сей бедняга страдал болезнью позвоночника и иногда позволял себе дозу морфина для ослабления болей, но никогда с этим делом не перебарщивал.

И вдруг этого дядьку словно подменили. Он забросил дела, целыми днями лежал на диване с дурацкой улыбкой, речь его стала напоминать бред, взор остекленел; в общем, теперь каждый смог бы распознать в нем законченного морфиниста. А уж племянничку он отваливал, сколько тот затребует – бывало, что и по тысяче в день.

Но распознать болезнь было некому, племянник никого не пускал в дом и всем говорил, что сам обхаживает горячо любимого им дядюшку, а никому другому и прикоснуться к нему не позволит, тем паче, что, видите ли, вызывать врачей ни ему, ни дядюшке старообрядческая религия не дозволяет. Так, припеваючи, дожил наш персонаж до совершеннолетия; тут-то и дядюшке в одночасье пришел конец. Диагноз: отравление избыточной дозой морфия.

И снова лил наш Леднев горючие слезы, и снова никто не мог к нему подкопаться: в самом деле – ну мало ли морфинистов у нас в России?