Злой пес

– Соглашусь по поводу тренировок и послушания, – кивнул Хаунд, – но я тороплюсь, майне кинда, так что изрекай быстрее.

Кулибин, судя по хитро блестящим через стекла глазкам, оказался заинтересован не менее. Если не более. Прямо ощущалась гордость учителя, взявшего на поруки сложное великовозрастное дитя. Хотя, и тут Хаунд полностью понимал калеку, такое чудо природы куда как проще пристрелить, чтобы не мучиться, но эго, собственная гордость и заносчивость творили чудеса.

– Вы оба больные, – изрек Зуб, – вы разговариваете прямо как в книжках. Ненормально это, проще быть надо. Балаболите так, что я половину не понимаю.

– И где это ты книжки читал-то, честной отрок? – поинтересовался Кулибин. – Неужто в вашем цирке, по скудоумию называемому бандой, имеется библиотека, э?

– Чо?

– Господи, чего ж ты такой деревянный-то, Зубик? – вздохнул калека. – Как твои юные мозги, состоящие из опилок, студня и еще чего-то, подозрительно напоминающего словарный запас попугая, не могут знать – уот из ит есть библиотека?

– Я передумал… – Хаунд хмыкнул. – Оставь вас двоих, вы так и будете ворковать, йа. Пошли со мной, юноша.

Депо рядом с Победой сталкеры Безымянки облюбовали давно. Разбили на собственные отдельные норы, имеющиеся здесь в избытке, отдыхали, делали схроны, отлеживались. Хаунд знал каждый закуток и сейчас шел целенаправленно в гости в один из них.

Благо рыже-смугло-русая троица дев с Пятнашки, проданных в обход правил Птаху, не особо и скрывала имена продавцов: Буба, Клеф, Лапоть и Калашников – четверка жадных упырей. Лучше не придумаешь.

– Открывай, Буба! – Хаунд, спустившись с Зубом по лестнице в подвал, барабанил в дверь. – Вы здесь, йа, отметку сделали.

Отметки сталкеры оставляли на подходах, и разбираться в этих знаках могли далеко не все. Хаунд, провернув с четверкой пару дел, разбирался.

– Ты их хорошо знаешь? – поинтересовался Зуб, ожидая, пока им откроют… ну, или наоборот.

– Отлично знаю, прямо как облупленных, йа. – Мутант прислушался. – Идут, мазурики.

Впустили их только после сдачи оружия.

На парнишку сталкеры косились мрачно, но убивать не спешили. Возможно, прав был Хаунд, считавший, что хороших людей нет. Сам Зуб, окажись у него под руками сталкер, скорее всего, захотел бы спустить тому шкуру, причем медленно, чтобы помучился.

– Гутен таг, мужчины. – Хаунд, оседлав стул и положив руки на спинку, довольно рассматривал сталкеров. – Как вы сами тут, ничего?

– Да пойдет… – Буба ел что-то, смахивающее на большую кошку, отрезая куски ножом. – А ты…

– А я, понимаешь ли, йа, решил зайти к вам и размяться… – Хаунд улыбнулся ему как можно добрее и мягче. И, не дожидаясь хотя бы какой-то реакции от хозяев, сделал сразу несколько дел.

Швырнул стул в двух сидевших поодаль, одновременно отломив бедному предмету мебели ножку, которую всадил прямо в шею конопатому, стоявшему сбоку. В один прыжок оказался рядом с Бубой, ударил растопыренными пальцами тому в глаза, подхватывая разболтанный АКСУ и направив его на оторопело смотревших из угла первых двоих, лежавших на полу вместе с обломками стула.

Буба, зажав лицо руками, заорал, потом стал пытаться нащупать то одной, то второй ладонью кобуру на боку. Липкие от крови пальцы скользили, ничего не получалось, и сталкер просто выл.

Конопатый, выплескивая из горла постепенно уменьшающийся фонтан крови, скреб ногтями по лицу и тоскливо смотрел на Зуба. А того вдруг вырвало.

– От Эдди заразился? – поинтересовался Хаунд. – Умыться не забудь, а то воняет сильно, йа. Лапоть, Калаш, встали, медленно, руками уперлись в стену. И не дергаемся… йа?

– Зачем… – Один из них, что пониже, косился на орущего Бубу. – Мы ж… ты… Хаунд… Буба вон…

– Ты, прав, Лапоток, – кивнул Хайнд, – рихтиг. Бубу жалко, калекам в нашем мире не место.

Буба взвыл, а мутант подхватил нож и воткнул, как в масло, в затылок Бубы. Вой оборвался.

– Зуб! Забери оружие, аккуратно, йа. А вы пока слушайте, зайки-побегайки…

– Хаунд…

– Рот закрой. – Хаунд, дожидаясь Зуба, все же не торопился начинать что-то объяснять. Смотрел, держа ствол наготове.

Кивнул, когда рейдер все закончил.

– Знаешь, Лапоть, в чем ваша ошибка?

– В чем?

– Вы жадные и глупые. Зачем баб продали Птаху?

Сталкеры молчали.

– Ладно хоть не отказываетесь, йа. Знаешь, почему погиб Буба?

Лапоть скорчил рожу.

– Просто ты – псих.

– Колено или ухо?

– Чо?

– Ухо.

Выстрел звонко шарахнул, отразившись от стен убежища. Лапоть, тонко всхлипывая, зажал ладонью развороченную правую сторону головы.

– Не слышу «спасибо» за меткий выстрел, подаривший тебе, швайне, жизнь.

– Спасибо.

– Осталась у них еще совесть, как думаешь, Зуб? Я вот полагаю, что это не совесть вовсе… а страх.

Парнишка спорить не спешил, в душе полностью соглашаясь с мутантом.

– Ваш вожак вырезал на смачной заднице рыжей девки свои инициалы. Разве можно так относиться к женщинам, Лапоть, насиловать, резать… а?

– Она мут…

Хаунд зловеще оскалился.

– Смотри, Зуб, вот тебе еще одно подтверждение их глупости. Лаптя – уж точно. Не стоит говорить о мутациях, мутантах и их правах в нашем обществе, да еще и так пренебрежительно, йа? Вот-вот…