Злой рок

– А Снежок? – неожиданно спросила она.

– Что Снежок?

– Пес тоже вещдок?

–Нет, если бы пес умел говорить по человечески, тогда другое дело, – усмехнулся Гоша. – Следовало бы его, тварь кусачую, зарезать, задушить, да неохота возиться. На первый случай нам и одного трупа достаточно. Теперь надо от тела быстрее избавиться. Я спускаюсь первым по лестнице, а ты следом и чтобы ни единого звука.

Он взял небольшую сумку с инструментом, где покоилось и орудие убийства – молоток, отвертки, отмычки, пассатижи и подошел к двери. Оглядел лестничную площадку через "глазок" и отворил дверь. Женщина пошла за ним. Осторожно закрыл дверь на защелку.

Он впереди, а она, прячась за его спиною, спустились на третий этаж. Затаились, прислушиваясь к звукам, переместились на второй этаж и, наконец, на первый.

В подъезде была темень. То ли перегорела лампочка, то ли ее специально разбили, чтобы молодежь могла зажиматься.

Рыкач нащупал щеколду замка и отодвинул ее. Стальная дверь отворилась, выпустив их в темный, неуютный двор с тревожным шелестом последних листьев. Окна во всех квартирах были темны. Крадучись вдоль стены, они зашли с тыльной стороны, где в траве черными валунами возвышались пакеты. В этот момент из небольшого проема подвала с отогнутым листом жести метнулась тень.

– Ой, ой, ой! – вскрикнула Клавдия. Он поспешно зажал ей рот ладонью. То ли человек, то ли зверь размером с теленка или дога, сломя голову и сопя, чуть не налетел на них. Резко повернулся и помчался вдоль дома в сторону стадиона.

– Гоша, что это было? – приходя в себя, спросила женщина.

– Черт его знает? Может нечистая сила.

– Не пугай меня. Я и без того вся дрожу от страха, ног под собой не чую. Еще немного и упаду в обморок.

– Эх, Клавка, после того, что сделали, нам сам дьявол не страшен, – заметил он и, подойдя к пакетам, остановился в недоумении. – Сколько мы пакетов спустили?

– С моей сумкой пять, – ответила она.

– Действительно, пять, – подтвердил он, и принялся считать, раздвигая ногами сухие стебли травы. – Но здесь всего четыре. Недостает одного пакета, самого первого с головой и руками. Где он мог деться? Как сквозь землю провалился. Ну, да черт с ним, меньше хлопот. Бери свою сумку, пакет и вперед, пока дождь не хлынул, уже моросит.

Сгибаясь под тяжестью пакетов, он пошел по выщербленным плитам дорожки, над подземным ложем теплотрассы. Гуцай не отставала от него, как хромая утка, переваливаясь с ноги на ногу. Он свернул в сторону, где находился колодец канализации. Сдвинул металлический люк и сбросил туда пакеты с плотью и ковровой дорожкой. Клавдия тоже хотела сбросить ношу, но он перехватил ее руку.

– Нельзя в одном месте, – взял пакет и прошел метров пятьдесят к поросшей камышом низине и, распугав лягушек, бросил пакет в воду. Из зарослей камыша с криком взлетела ночная птица и спряталась на противоположном берегу.

– Вечное царство, раба божья, отмучилась, аминь, – произнес он и обернулся к сожительнице.

– Не богохульствуй, – вздохнула она.

– Нам теперь все по барабану, мы – грешники, повязанные кровью, – напомнил он, озадаченный тем, куда подевался первый пакет с головой и руками? Ведь это самая опасная улика. попади она на глаза сыщикам и несложно будет установить личность погибшей.

По темной поверхности пруда ударили тяжелые капли дождя и вскоре он зачастил, зашумел стеблями сухого камыша. Гоша взял из рук сожительницы сумку с вещами. Они спрятались под "козырьком" с тыльной стороны автобусной остановки.

– Дождь нам на руку, ни одна собака не возьмет след, – заметил он. Также неожиданно, как начался минут через двадцать, дождь прекратился. Тучи тяжелыми крейсерами поплыли в сторону Тамани. Окольными путями, избегая освещенных улиц, Рыкач и Гуцай пробрались в один из частных домов тихого пригорода.

Пожить всласть за счет награбленного им не довелось, ведь на чужом горе счастья не построить.

ПРЫЖОК В БЕЗДНУ

1

На длинной и узкой полосе пляжа, отделяющей море от соленого озера Аджиголь, в этот жаркий июльский день негде был яблоку упасть. У обочины замерли легковые автомобили и автобусы, пока их владельцы и пассажиры наслаждались прохладой моря или нежились на горячем песке.

В полумили от берега, напротив нефтяного терминала, покоился длинный силуэт танкера с белой надстройкой. Поэтому радость купальщиков иногда омрачали радужные пятна нефти. А ближе к берегу, взбивая серебристый след, с ревом проносились водные мотоциклы, мелькали паруса виндсерфингов и небольших яхт.

В знойном, воздухе парил дельтаплан, взлетевший с площадки, расположенной вблизи озера, вокруг которого, как грибы после дождя, выросли особняки, коттеджи и другие роскошные сооружения. Дома по склонам гор взбирались к вершине, где высилась ажурная мачта телеретранслятора.

Идиллическая картина приморского, южного города, Богом данной Феодосии, известной картинной галереей художника-мариниста Ивана Айвазовского и музеем писателя-фантаста Александра Грина. В курортный сезон население города увеличивалось в два, а в лучшие времена и в три раза.