Злой рок

– Вам, конечно, все равно, где поставить свою будку,– пропустил мимо ушей его реплику архитектор.– А я отвечаю за облик города, за его красоту, эстетику и гармонию. Для вас, коммерсантов главное прибыль, любой ценой. А у меня днем и ночью болит голова о том, какой город мы оставим потомкам, сохраним ли его достопримечательности от варварского наступления коммерции?

Если каждый вздумает строить и ставить свои будки, где попало, то это будет уже не город, а цыганский табор. За такой бардак меня с работы снимут, семью по миру пустят. Я из-за ваших прихотей и каприз рисковать не стану. Все норовят устроиться на бойком месте под солнышком, а мне с того какой прок. Вам – прибыль, а мне от начальства взбучка. Нет, так дело не пойдет, все нынче хотят красиво жить, а архитектор значит альтруист, идеями, святым духом питается. Мне, как и любому другому человеку, для творчества, высокого полета мысли требуется натуральная экологически чистая пища.

Он, не отрывая взгляда от рук просителя, стал медленно отодвигать от себя папку, словно в ней находились опасные для здоровья бациллы. Кирилл достал из кармана брюк стодолларовую купюру и тихо произнес:

– Думаю, что это не повредит архитектуре нашего древнего и вечно молодого города. В порядке исключения?

– Не повредит, – чуть помедлив, прошептал Козлодуй.– Уникальные памятники истории и культуры, тот же склеп Деметры и Царский курган, Митридатская лестница нуждаются в реставрации и охране, а средств в бюджете не хватает, вот и вынужден с миру по нитке собирать ради общего дела. Надо бы благотворительный фонд создать, да вот беда – меценатов нет. Сердце кровью обливается при мысли, что мы своим потомкам оставим. Вы бы, Кирилл, с этой благородной акции и начали, а то две недели мурыжили. Вас что, никто не надоумил? Сейчас бесплатных услуг не существует.

Харчев благоразумно промолчал, не вдаваясь в бесплодную дискуссию с коррумпированным чиновником.

–Ладно, ставь свою будку. Одной меньше, одной больше – роли не играет, – архитектор поставил подпись.– Только смотри в веселый цвет выкраси свой объект, чтобы не пугал людей, как черный бронеколпак. Знаю, вы их на заводе варите по одной модели, никакой фантазии и творчества. У вас один идол – золотой телец. Не забудь клумбу разбить возле своей будки. Во всем должна быть эстетика. Чай не в лесу живешь, знаешь, чей это семейный бизнес и кто его активно лоббирует.

– Знаю и вижу, не глухой и не слепой. Все будет чин чинарем,– пообещал Кирилл, но заметил. – Хотя плитка у хозяина слишком дорогая, будто из платины или золота. Дешевле обойдется, если ее закупать и везти из Симферополя и других городов.

– Конечно, дешевле, – согласился архитектор и предостерег. – Но потом тебе эта строптивость боком вылезет.

Он на мгновение задумался, бросил на Кирилла насмешливый взгляд:

– Эх, придет время, велю бульдозером снести все ваши собачьи будки, чтобы не портили панораму и пейзаж. Нынче каждый норовит в купцы первой гильдии выбиться. А кто заводы, фабрики будет подымать? Пролетарий, крестьянин? Расплодились одни нэпманы…

– …и чиновники-бюрократы,– на прощание уязвил его Харчев.

– Без бюрократа нет государства! – с гордостью изрек ревностный блюститель местного зодчества и гармонии. Шелестящая зеленая купюра в потайном кармане пиджака подняла его настроение намного выше, чем сеанс самого ушлого психотерапевта.

3

Пока старший Харчев обивал пороги чиновничьих кабинетов, младший медленно, но настойчиво внушал своей несознательной и скупой супруге Алисе мысль о том, что ради будущего благополучия, есть резон на время расстаться с драгоценностями. Ведь без разницы дома они лежат или в ломбарде.

– Толик, ты что сдурел? Белены объелся? – вытаращила на него она свои лупатые водянисто-серые глаза.– Умные люди золото, платину и серебро скупают, а ты советуешь сдать. Поищи дурочку в другом месте. Сдадим золото, а вернут олово или дулю с маком. Всю жизнь копила, в еде и других удовольствиях себе отказывала и вдруг отдай чужому дяде. Нет, пусть выкусит. Ты точно на почве своей повышенной сексуальности сдурел. Сходил бы к психиатру, проверился. С тобой может и спать опасно. Я недавно прочитала роман Эмиля Золя «Человек – зверь», так это ужас. Один маньяк свою любовницу после сношения ножом зарезал. Может, и у тебя сдвиг по фазе? Сейчас люди от нищеты злые и нервные…

Алиса опасливо отодвинулась от мужа.

– Да, что ты несешь?! – возмутился Анатолий.– Не вздумай кому-нибудь языком ляпнуть эту ересь. Я в здравом уме и знаю, что говорю. Это ты до одури начиталась всяких романов, мерещатся тебе везде маньяки и вампиры. Сама бы сходила к психиатру ли экстрасенсу.

– Ты что меня за дурочку считаешь? – Алиса с гневом встала с дивана и он, почувствовав назревающий скандал, поспешил покаяться:

– Прости, родная Алисочка. Ты у меня самая красивая и умная.

Он с нежностью прижался лицом к ее рукам.

– Прозрел, давно бы так, – довольная своим превосходством заявила Алиса.– И впредь не смей меня огорчать. Слышишь?