Злой рок

– Эх, олух ты, с куриными мозгами, везде тебя облапошивают. И родной братец с Веркой, туда же,– укоризненно покачала она головой.– За наши кровные куплено. Вот во что превратилось мое золото, мои любимые драгоценности. Ты же, простофиля, готов с себя последнюю рубашку снять. Кирилл хитрее тебя.

– Ты глубоко заблуждаешься, – перебил ее Анатолий.– Братец при мне на полученные в ломбарде деньги купил все оборудование для киоска и товар. Чеки для отчета в сохранности.

– Который день работает киоск?

– Уже третья неделя заканчивается,– ответил он.

– Тогда пора бабки считать и делить. Тебе от торговли какой прок? – пристала она, как банный лист.

– Не все сразу. Надо накопить капитал, расширить дело, тогда и прибыль солидная будет, а не жалкие гроши.

– Кирилл и Верка уже имеет прибыль, а тебе лапшу на уши вешают, – не унималась Алиса.– Сам говорил, что посетителей много, значит, есть навар. Да тебе, как Веркиному телохранителю, они должны не меньше двухсот долларов в месяц платить. Как президента ее охраняешь, жизнью своей рискуешь. А вдруг ранят или убьют? Ишь, персона Матрена, возгордилась, словно ее именем не собачью будку, а теплоход назвали. Ты бы лучше, чем увиваться возле ее юбки, меня, свою верную жену, охранял и лелеял, как редкий цветок.

– Вера – большая труженица, работает с утра до позднего вечера, как пчелка, – робко возразил он, не подумав о реакции жены.

– Ой-ой, заметил пчелку глупый трутень. А я по-твоему баклуши бью!? – вскипела жена.– Что-то ты за эту сладкую пчелку часто и ретиво заступаешься? Уж не роман ли вы по-родственному закрутили. Ловко, телохранитель, устроился у бабы под теплым боком. Признавайся, что-нибудь между вами было? Все равно ведь дознаюсь, шила в мешке не утаишь. Тогда хуже будет. Лучше сейчас, как на исповеди?

– Что ты, белены объелась? – опешил Анатолий.– Какой роман? Что ты несешь?

– Служебный или семейный.

– Даже в мыслях такого нет, чтобы родному братцу рога наставлять. Выбрось дурь, эти абсурдные подозрения из головы. Ты у меня, Алисочка, единственная и неповторимая, – признался он.

– Почему ты тогда за нее горой стоишь, а за родную жену слова не замолвишь? – не отступала Алиса. – Постоянно перечишь и, словно глупую школьницу, одергиваешь при людях?

– Согласилась бы торговать, я бы и тебя, как принцессу охранял, – попытался он перевести разговор в шутку. Нежно обнял ее рукой за теплые плечи, ласково заглянул в зеленые кошачьи глаза, уговаривая вожделенным ласковым взглядом.

–И не мечтай, мне сейчас не до секса,– отрезвила она его. – Пока золото в ломбарде, забудь дорогу в мою постель.

– Где же я буду спать? Может в Зинкиной комнате?

– Ты ничего другого не придумал, старый развратник? Перед взрослой дочерью свои волосатые телеса демонстрировать, ребенка стращать и нервировать, – встрепенулась женщина и холодно ответила. – На кухне твое место или в ванной. Советую для охлаждения чувств, принять холодный душ. Отлично отрезвляет.

– Аля не будь такой жестокой, я же мужчина, плоть требует. Да и тебе, женщине, это на пользу. Врачи рекомендуют в качестве профилактики против неврозов и других недугов по женской части?

– Усмиряй свою плоть. Купи резиновую куклу или найди красотку. Они при нынешней нищете по дешевке отдаются, – ответила Алиса, довольная своей недоступностью. – Гляди, какая-нибудь дурнушка наградит тебя гонореей, сифилисом или СПИДом. Но после таких забав ко мне без справки из вендиспансера не прикасайся. Вот уж наделила судьба муженьком. Родной брат на нем воду возит, кнутом погоняет. Вот уж семейка, взяли в оборот. Ни характера у тебя, ни гордости, одним словом, тюфяк.

– Жестокая ты женщина, но все равно я тебя люблю, – признался отвергнутый и отлученный от сладких любовных утех Анатолий.

– С кем поведешься у того и наберешься,– небрежно ответила она.– А теперь прочь отсюда. Я устала, голова от этого пира во время чумы разболелась. Верке радость, а мне одни огорчения. Никакой справедливости. Если вздумаешь ночью приставать, то не поленюсь, встану и залью тебе в горле кипящее масло. Не будет золота, пакуй свой чемодан и бери билет на золотые прииски в Магадан, катись колбасой на все четыре стороны. У тебя впереди целая ночь. подумай хорошенько, как мое золото возвратить, забрать у хитрого еврея.

7

Анатолий достал из кладовки раскладушку и устроился на кухне, растревожив голодных тараканов, привыкших к ночными набегам.

Перед рассветом, в четыре часа утра, когда самый крепкий сон в квартире Харчевых раздался телефонный звонок. Кирилл снял со своего плеча теплую руку Веры. Прикрыл белой простыней ее красивую тугую грудь с коричневыми сосками и россыпью мелких родинок. Нехотя подошел к телефонному аппарату, решив его отключить. Он не хотел, чтобы в серой будничности растворились светлые чувства хмельной ночи, волшебных женских чар.

«Кто бы это мог звонить в такую рань? Может какой-то псих, страдающий слабоумием и бессонницей, забавляется или кто ошибся номером»,– подумал он, прежде чем снять трубку.

– Слушаю, – придал он строгость голосу.