Злой рыцарь

Ослепленная гневом, я убегаю от него, когда он не отвечает, распахиваю дверцу своей машины и жму на акселератор в ту же секунду, как заводится двигатель.

Мое дыхание все такое же тяжелое, когда я подъезжаю к дому.

Я вылетаю через парадную дверь и спускаюсь по лестнице в сторону спортзала. Я не утруждаю себя тем, чтобы забрать свои боксерские перчатки, когда ухожу. Я не утруждаю себя тем, чтобы заклеивать руки скотчем, на чем всегда настаивает Кэлвин. Вместо этого я просто набрасываюсь на сумку со всей силы, представляя, что это лицо Тиган.

Моя грудь вздымается, пот капает с меня, когда я бросаю все, что у меня есть, в сумку, выплескивая все свое разочарование из-за Тиган и ее дерьмовой выходки, а также всего прочего дерьма, из-за которого мои мышцы были напряжены последние несколько дней.

Единственное облегчение, которое я испытала, — это его визит прошлой ночью. Это был единственный раз, когда я смогла выкинуть это из своей головы.

Будь он проклят.

Я хочу ненавидеть его, но это тяжело, когда он дает мне спасение, которого я жажду.

«ААА», — кричу я, нанося удар за ударом по мешку.

Мои волосы прилипают к лицу и шее, а по спине стекают струйки пота.

Я теряю всякое представление о времени, и в конце концов мои мышцы начинают превращаться в желе, но я все равно не останавливаюсь. Я не могу.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ Себастьян

«Что она сделал?» Я лаю в свой телефон, засовываю ноги в кроссовки и выхожу из своей комнаты у Тео всего через несколько секунд после того, как вошел.

Мы с Алексом сбежали сразу после тренировки, когда позвонил его отец и потребовал его присутствия дома. Мы даже не задержались достаточно долго, чтобы принять душ, о чем я сейчас сожалею.

Тоби говорит на другом конце, но я едва слышу слова. Мне это не нужно. Я уже знаю достаточно.

У Тиган гребаное желание умереть. Если Стелла не выпотрошит ее своим красивым розовым ножом — который я мог бы даже вернуть, просто чтобы посмотреть, как она угрожает Тигу, — тогда это сделает один из нас.

Тиган должна знать лучше, чем это. Она может и не быть частью семьи, но она чертовски хорошо знает, что не стоит нас перечить. Или, по крайней мере, я так думал. Кажется, она глупее, чем выглядит.

«Я разберусь с этим», — рявкаю я в трубку, вешаю трубку и подключаю телефон к машине, чтобы сделать еще несколько звонков, чтобы исправить дерьмо.

К тому времени, когда я подъезжаю к дому Стеллы и нахожу ее поврежденный Porsche, стоящий впереди, мои костяшки пальцев побелели от гнева.

Я не сомневаюсь в себе, когда захожу в заднюю часть дома, как и в воскресенье вечером.

Звуки музыки, играющей на кухне, проникают в коридор, но я не слышу никаких других признаков того, что рядом кто-то есть.

Поднимаясь в ее комнату, я нахожу ее пустой. И в ванной тоже.

«Черт», — рявкаю я, поднимая руку к волосам.

Куда бы она пошла?

Именно в этот момент я понимаю, что на самом деле ничего не знаю о девушке, которая занимала почти все мои мысли, сны и кошмары за последние несколько недель.

Единственное место, о котором я могу думать, это кладбище.

Но действительно ли она вернется туда из-за этого дерьма?

Когда я спускаюсь по лестнице, до моих ушей доносится еще один шум — ритмичный стук, доносящийся из открытой двери на другом конце коридора.

Заинтригованный, я спускаюсь по лестнице, чтобы найти ультрасовременный тренажерный зал, который соперничает с Дэмиеном. И в самом дальнем конце огромной комнаты я нахожу человека, которого ищу.

Одетая в пару черно-розовых легинсов и спортивный бюстгальтер, ее крошечные кулачки колотят боксерскую грушу со всем, что у нее есть.

Ее кожа блестит от пота, волосы прилипают к коже, когда она двигается, ее мышцы напрягаются, ее тело изгибается самым гипнотизирующим образом, когда она вымещает весь свой гнев на сумке.

Я теряю себя, наблюдая за ней, и только когда я с громким стуком роняю ее сумку на пол, я действительно вспоминаю, где я.

Я не единственный, кого это пугает, потому что Стелла замирает, ее грудь вздымается, прежде чем она медленно оглядывается через плечо.

Если я думал, что вид того, как она выплескивает свой гнев, что-то сделал со мной, то вид ее лица со слезами, стекающими по ее щекам, чертовски разрушает меня.

«Черто…»

«Не надо», — огрызается она, ее голос жесткий, лишенный каких-либо эмоций. «Я слишком чертовски зла, чтобы иметь дело с твоим дерьмом».

Я делаю шаг вперед, и она поворачивается ко мне, ее глаза опускаются на сумку у моих ног.

«Где ты это взял?»

«Тоби позвонил мне. Я забрал это для тебя».

«Для меня?» — подозрительно спрашивает она, ее брови сходятся. «Я даже не помню, как бросила это», — бормочет она себе под нос.

«Мне жаль, что она…»

«Нет, к черту это, Себ. Действия этой глупой сучки не имеют к тебе никакого отношения».

«Правда? Потому что я думаю, что это имеет прямое отношение ко мне».

Я сокращаю расстояние между нами, мое сердцебиение начинает учащаться.

«Какого хрена тебя это вообще волнует? Ты ненавидишь меня, помнишь?»

«Да», — бормочу я. «Не могу, блядь, смотреть на тебя».