Злой ветер

Кровать снова заскрипела, и я услышала, как он роется в недрах своего рюкзака. Звук шагов по ковру. Дверь ванной захлопнулась, раздалось шипение, которое перешло в журчание льющейся воды.

Спустя несколько минут оно исчезло, растворилось в негромком ровном шуме дождя. Он все-таки начался. Я знала, что это плохо, но никак не могла сообразить, почему. Дождь стучал по оконному стеклу, вначале вкрадчиво, затем все сильнее, как непрошеный гость, которому не терпится войти. Ветер теперь уже не шептал – завывал… Издалека доносились раскаты грома. С холодной дрожью я чувствовала, как миллионы электронов спешат, выстраиваясь в одну цепочку.

Бело-голубая вспышка молнии за окном.

Она пришла за мной…

Со всхлипом я рывком села, вырвавшись из объятий кошмара, и обнаружила рядом Дэвида: он пытался укутать меня колючим одеялом. Высвободившись, я подкралась к окну, отодвинула занавеску и стала вглядываться во тьму.

Тишина. Все та же могильная тишина. Не было ни дождя, ни грома. Ни молнии-убийцы, высматривающей меня сверху.

– Что? – спросил Дэвид.

«Они охотятся за мной», – хотела произнести я, но поняла, что не смогу ничего объяснить. Слишком устала. Мысли путались, все тело дрожало, казалось, я вот-вот расплачусь.

– Там шел дождь? – спросила я.

– Вроде нет. Наверное, это был шум душа. Ты слишком долго не спала.

Ах да. Теперь я вспомнила… душ. Дэвид принимал душ.

Обернувшись, я увидела, что на нем нет ничего, кроме полотенца на бедрах. Да еще капельки воды блестели на груди. У меня аж дыхание захватило: настолько он был бесспорно, абсолютно красив. Само совершенство. Бронзовая кожа, а под ней великолепные мышцы – длинные, гладкие, не деформированные долгим часами в тренажерных залах. Золотистые волосы на груди переходили в узкую полоску на животе и уходили ниже, под полотенце.

– Ого, – вырвалось у меня. – На тебе не слишком много одежды.

– Ну да, – подтвердил Дэвид серьезным тоном. – Я обычно сплю без пижамной куртки.

– А могу я спросить, в чем же ты спишь? Или это будет чересчур нескромно?

– В пижамных штанах, если тебя это интересует.

Интересует? Еще бы, черт возьми. Но весьма специфическим образом: я чувствовала, как мои внутренности растворяются и перетекают в упоительном, жарком пламени…

– Вовсе нет, – слабо пискнула я. На моих глазах капелька влаги скатилась у него с плеча и заплутала в поросли на груди, породив в моей душе живые, реальные фантазии. Такие, что колени ослабели, а вся кожа пошла мурашками.

– Ну ладно, – сказал он. – А ты-то сама планируешь спать прямо так?

На мне была все та же одежда, в которой я занималась ремонтом Далилы, и перед лицом его мужского великолепия, я почувствовала себя неполноценной, вонючей неряхой.

– Э-э… нет, – схватив свою сумку, я поспешно ретировалась в ванную.

Забавно, как легко жар вожделения способен растворить туман усталости. Я содрала с себя грязные промасленные тряпки и сунула их в раковину, ступила под теплый душ, который Дэвид оставил для меня. Шампунь и кондиционер стояли на полу у моих ног, открытая упаковка мыла – на подносе… привычный набор удобств, как дома.

Я терла и скребла себя, пока кожа не порозовела и не съежилась. Затем вылезла из-под душа и обернулась в тонкое гостиничное полотенце. Отлично, рекордное время. Прикинула, не побрить ли ноги. Решила – не стоит. Затем передумала и умудрилась провернуть весь процесс за четыре минуты, ограничившись всего одним маленьким порезом на левой лодыжке.

Когда я, сгорая от нетерпения, вошла в спальню, то увидела пустую кровать. Дэвида в ней не было.

Его я обнаружила на полу – в наглухо застегнутом спальнике.

Я стояла над ним – взмокшая и кипящая от злости. Затем произнесла:

– Ну ты шутник.

– Ты уже говорила мне это раньше, – ответил он, не открывая глаз. – Я что, действительно выгляжу смешным?

– Подонок! – я снова шлепнулась на кровать, скорчилась под одеялом и стащила с себя банное полотенце. – Ты заставил меня зря подняться.

– Вовсе нет, – парировал Дэвид. – Теперь ты чистая и лучше выспишься.

И он отвернулся лицом к стенке. Я представила себе, как он лежит обнаженный внутри мешка, застонала от разочарования и накрыла лицо подушкой. Увы, самоудушение – малопривлекательное зрелище. Отбросив подушку, я предложила компромиссный вариант:

– Знаешь, ты мог бы перебраться сюда со своим мешком. Все лучше, чем спать на полу.

Дэвид молчал несколько долгих секунд – достаточно, чтоб я осознала свое окончательное поражение. Затем приподнялся на локте и посмотрел на меня.

Я ожидала какой-нибудь колкости или вопроса, но он просто смотрел. Потом выбрался из спальника и направился к кровати.

Он не лгал. И впрямь пижамные штаны, низко спущенные на бедрах.

Я откинула одеяло, и он лег. Опустив голову на краешек подушки, я наблюдала за Дэвидом – вот он повернулся лицом ко мне.