Злой ветер с Каталаунских полей

В шатре его ждал денщик и спартанский завтрак: бобовая похлебка с кровью, луком и чесноком, ломоть ржаного хлеба, стакан сорокапятиградусной [смирновской] водки [исключительно в целях профилактики] и кружка исходящего паром парагвайского мятного мате. Запас этого живительного напитка Димов возил с собой в большой жестяной прямоугольной банке, [нет, самой большой жестяной банке, какую только смог найти хозяин чайного магазинчика в Остии]. Выпить водку в одиночестве Димову не удается, в шатер бодрым живчиком влетает О'Релли, тормозит и без промедления сообщает, что легион приступил к принятию пищи.

- Хорошо, - кивает Димов О'Релли и приглашает трибуна разделить с ним скромную трапезу. О'Релли сбрасывает промокший плащ, вешает его на крючок, водружает сверху шлем и устраивается за столом. Денщик приносит тарелку с похлебкой, уходит, возвращается с хлебом, водкой и второй кружкой матэ. Димов лихо опрокидывает водку, занюхивает хлебом и смотрит, как ест его заместитель. О'Релли хлебает кровяную похлебку с аппетитом, заглатывает ее, словно удав, не забывая про хлеб. Димову становится интересно, действительно ли ему нравиться эта бобовая бурда, к которой он, Димов, питал тайное отвращение, или его заместитель, в безудержном стремлении понравиться начальнику, нарочито показывал, что разделяет гастрономические пристрастия легата.

- Понравилось? - спрашивает Димов, показывая ложкой на пустую тарелку.

- Честно говоря, дрянь отвратительная, - отвечает О'Релли, рыгает и смущенно улыбается. - Так за чем же вы ели? - Димов болтает ложкой в своей тарелке.

- Захотелось попробовать знаменитой похлебки легата, - говорит О'Релли. - О ней здесь много чего рассказывают.

- Дрянь, это верно. Точнее, на любителя. Но чрезвычайно питательна и полезна, особенно солдату в походе.

- Пейте вашу водку, О'Релли, она скрасит неприятные впечатления от бобов.

- Спасибо, господин легат. Трибун держит стакан перед собой и глаза его наполняются мучительной тоской. Столько водки потомственный аристократ, белая кость и голубая кровь, попавший на должность заместителя легиона, сразу, по протекции, минуя обязательное для офицера армии Республики неспешное восхождение по карьерной лестнице, [от младшего центуриона до примипила (центуриона первой центурии, первого манипула, первой когорты легиона), затем префекта когорты, военного трибуна, трибуна легиона, легата и военного магистра пехоты или конницы, или обоих родов войск], не видел и не пил разом никогда за всю свою короткую аристократическую жизнь. И не выпить он ее не мог, боясь прослыть слабаком и маменькиным сыночком. Димов, снисходительно наблюдающий за терзаниями О'Релли хотел было отобрать у трибуна стакан, но О'Релли, собравшись с духом, поднес стакан к губам, и принялся пить водку прерывистыми глотками, и опустошил стакан до дна. Судорожно схватив хлебную корочку, трибун с присвистом занюхал водку.

- Ну как, - невинно поинтересовался Димов.

- От-тлично, господин легат, - прохрипел О'Релли.

- А теперь матэ, - сказал Димов, придвигая к трибуну кружку. -Мята, ментол и цветы подсолнечника здорово улучшают настроение, трибун.

Настроение у Димова и вправду улучшилось.